Идет, не поднимая взгляда, а было бы интересно посмотреть какие у нее глаза. У матушки были синими, у отца-императора тоже. Кожа у девушки чуть смугловата, нос прямой, крепко сжатые губы не тонкие, но и не полные… но чувственные. Ворону такие нравились. Красивая девчонка. Для жены барона из Средневековья. А вот императорскую дочку он представлял иной, да и на мать она не сильно походила…
Под ноги Мэлис бросилась нищенка, схватила за подол, выпрашивая деньги. Девушка обернулась, протянула руку к одному из охранников, наверное, за кошельком. Но взгляд Ворона привлекло другое: на тонкой полоске кожи, выглядывающей из-под воротника, виднелись пятнышки родимого пятна.
Стянуть бы с нее это старушечье, мать его, платье и рассмотреть по-хорошему! Но и то, что он увидел, едва ли оставляло сомнения, что перед ним именно та, кто ему нужен.
Ворон проводил взглядом молодчиков с холеными наглыми мордами, каждый косая сажень в плечах. А чем он хуже? Пожалуй, стоит навестить будущего работодателя.
И, пробивая себе дорогу в толпе, двинулся прочь.
Глава 3. Мэлис
Мэлис сидела у зеркала – свадебный, и пока единственный, подарок мужа – и пыталась спрятать под лентами и кружевом лиловый синяк. Сплетни о том, что муж ее поколачивает, давно уже перетирались едва ли не на каждом углу. Ни к чему давать им новую пищу. Коннора это взбесит еще сильнее.
В понедельник он отправился на охоту и отсутствовал третий день. Наверняка, кутил в охотничьем домике с друзьями-лизоблюдами. Женщины там тоже были, конечно же. Это обстоятельство Мэлис ничуть не расстраивало: возможно, утолив свою похоть с другими, он забудет о ней.
Порой так и происходило… слишком редко. Наведывался в спальню жены барон регулярно, каждый раз, не забывая указать и показать, как ее презирает. Никчемная. Пустышка. За два прошедших года, так и не смогла подарить ему наследника.
Его грубые ласки оставляли на нежной коже отметины. И Мэлис терпела ночь за ночью, боясь проронить даже звук – так Коннор быстрее охладевал и уходил. Мать учила ее, что нужно быть страстной, открытой. Ее долг дарить мужу наслаждение.
И она честно пыталась… Первая брачная ночь принесла лишь боль. И вторая… и последующие.
Любовь мужа не приносила ничего, кроме боли. Да и не было ее, той любви.
А еще Коннор был ревнив. Чем больше сам развлекался с другими женщинами, тем сильнее подозревал жену. Дошло до того, что Мэлис боялась вовсе оторвать взгляд от пола. И охрана, приставленная якобы защищать ее, докладывала о каждом ее вздохе. При этом ни капли не считаясь с ней самой.
Мэлис была пустым местом в доме мужа. Под отчей крышей было так же. Она всегда ощущала себя чужой – мать была учтива, вежлива и холодна с ней. Она любила говорить о долге, о том, чем каждый из них должен жертвовать.
Однажды выяснилось, что Мэлис должна выйти замуж – это была ее обязанность перед родом.
Почему за этого страшного человека, намного старше нее? Да, он богат, но… Есть сын лавочника, и они совсем не бедствуют и скоро войдут в гильдию. Он готов посвататься к Мэлис, если только мать позволит. Нет? Но он заплатит хороший выкуп, если так важны деньги…
…Мать тогда впервые ее ударила. «Дело не в деньгах, - сказала она.- Но откуда тебе знать, что такое наследие, неблагодарная девчонка? Мои родители были из знатного рода, мой первый муж был… он обладал большой властью. И мой ребенок, никогда не выйдет за сына лавочника!».
Так Мэлис стала баронессой. Нет, сдалась она не сразу. Были и слезы, и уговоры… и бессонные ночи, и молитвы в храме. Боги не помогли.
Как не помогали и сейчас. Они будто не замечали Мэлис. Может они не заметят, и то, что она собиралась сделать сейчас. Алья, дальняя родственница Коннора, была единственной, с кем позволялось общаться Мэлис. Подругами они не были, но все же та всегда была рада выслушать и поддержать.
Алья сама предложила привести гадалку, которая предсказывала будущее по куриным костям и цветным ниткам, по линиям на ладони и пламени свечей. Алья сказала, что это будет забавно, а Коннор ничего не узнает, она об этом позаботится.
Мэлис надо было отказаться, но… Не могла же ее жизнь быть настолько беспросветной, что и впереди не ждало ничего хорошего?! Возможно, знай она, ради чего терпит это все, ей станет немножечко легче…
Гадалка оказалась – вопреки представлениям Мэлис – еще не старой женщиной. Смуглая и черноволосая, с крючковатым носом и широким ртом, в цветастом платке, накинутом на плечи. Запястья увиты плетеными браслетами, в ушах серьги-кольца.