Поцелуй его был нежен и жаден. И Мэлис отвечала во всей страстью, всем жаром, что пробудили в ней его горячие губы. Она обвила спину Ян руками, желая быть еще ближе. Тело звенело точно натянутая струна.
Мэлис сжигали жар дыхания и жажда, иссушающее желание, что укоренилась где-то на уровне живота. Она впитывала каждое касание ладоней Яна, пытаясь навсегда сохранить их в памяти. Тяжесть чужого тела и нежные, изучающие касания, хрип дыхания и соскальзывающие с влажных распухших губ стоны - она плавилась, и первый раз в жизни в объятиях мужчины трепетала вовсе не от страха и отвращения.
И все же горечь растекалась по сердцу, стискивая грудь. Все закончится с рассветом, развеется, как сон… когда иссякнет колдовство этой ночи.
- Нет.
- Что? – она вскинула на Яна взгляд.
Он отстранился от Мэлис, но из объятий не выпустил:
- Ничего не закончится, Лис, - подушечки больших пальцев смахнули влагу с уголков ее глаз. А Мэлис и не заметила, что плачет. – Эта ночь скрепляет печати, связывает судьбы. Если хочешь, чтобы я отпусти тебя, то скажи это сейчас.
Ее волосы рассыпались по его груди, опутывая ее подобно золотым нитям.
- Я не хочу, чтобы ты меня отпускал… Но…
Он приложил палец к ее губам:
- Нет никаких но. Прошлое умерло, а будущее еще не родилось. И есть только бесконечное настоящее. Наше. Здесь и сейчас. Всегда – здесь и сейчас.
Его черный глаз был подобен бездонному колодцу, в который так легко упасть; золотой – подобен пламени, в котором так легко сгореть, вспыхнув от единой искры. И все же Мэлис не могла отвести взгляда.
- Тогда не отпускай меня, даже если я буду отталкивать тебя. Пожалуйста, не отпускай. Потому что мне страшно снова остаться одной… и страшно довериться кому-то. Помоги мне перестать бояться.
- Чего бояться женщине, что смогла одним вздохом похитить душу у колдуна? - его губы улыбались, но глаза были серьезны. – Я обещаю тебе, Лис, что не оставлю тебя, даже если ты будешь отталкивать меня…
- И я обещаю…
Мэлис поймала его губы, скрепляя поцелуем печать.
Их позолоченные тени сплелись так тесно, что не осталось просвета. Сплелись и опрокинулись в темные безбрежные воды…
Глава 4. Ворон
Ворон чувствовал себя хреново. И даже хуже. Казалось, что по венам струится раскаленный металл, тело налилось болезненной тяжестью и единственное, чего ему хотелось – прилечь и закрыть глаза. Только подняться снова сил уже не будет.
Пора выбираться из этого дерьмового мирка, а там уж видно будет естественное у болезни происхождение или колдовское. А может и вовсе у него аллергия на местный воздух! Он слышал о таких случаях – один на сотню, но с его удачей станется оказаться одним из сотни счастливчиков.
Он повернулся к Иссе. Она казалась бледным призраком – невысокая, худенькая, едва ли не прозрачная, окутанная ореолом серебристых волос.
Наивная девочка. Добрая.
Губы тронула улыбка, которую Ворон тут же спрятал под усмешкой.
И врать Исса совершенно не умела, как и скрывать свои чувства. Он видел ее обиду и неуверенность, знал, что она ему не верит… не верит, но и не уходит.
- Ты нужна мне.
И это была правда, спрятанная за двусмысленностью. Признание вышло тяжелым, но искренним. Первый и последний раз он произнес эти слова, когда ему было шесть. И тогда не помогло. Мать ушла, оставив его с отцом. А потом Ворон понял, что на самом-то деле не так она и нужна была, даже не искал потом, когда вырос. Наверное, зря.
- Что от меня требуется? – прозвучало обреченно.
- Просто приложи руку вот к этой пластине, - Ворон указал на приборную панель. – И не бойся. Ничего страшного не случится. Обещаю.
Исса недоверчиво хмыкнула и опустила ладонь в указанное место. Сначала не происходило ровным счетом ничего, Исса бросила на него извиняющийся взгляд, и в этот момент приборная панель вспыхнула, активизировавшись.
Исса вскрикнула и отдернула руку.
- Все в порядке, - Ворон завис над ее плечом. – Заработало. Программа признала тебя. Отлично! Теперь нужно выбрать мир, в который нам нужно.
Девушка равнодушно кивнула.
- Позволишь, если я немного поруковожу? - Ворон накрыл руку Иссы своей, прижимая ее к панели. Он был взволнован едва ли не больше. – Я бы начал с миров, из так называемого Особого списка, после войны они оказались закрыты для посещения. И теперь, как я полагаю, ты единственная, кто может открыть в них дверь.