И, словно по мановению волшебной палочки, Петер опять стал самим собой. В мгновение ока лицо его прояснилось, душу охватила всегдашняя бодрость; он был полон упорства, настойчивости, готовности к самопожертвованию. Теперь ничто не мешало ему идти к заветной цели.
Внезапно руки нащупали вбитый в стену железный крюк. Он хорошенько посветил фонариком. Ствол почти отвесно поднимался вверх. Торчавшие в скале крючья как бы образовывали собой лестницу.
«Значит, я уже почти у выхода»,- подумал Петер. Сердце его прыгало от радости.
Не обращая внимания на усталость, взбирался он по железным крючьям.
И вдруг над головой у него посветлело. Не веря своим глазам, он погасил фонарик.
Да. Над ним был свет. Дневной свет.
Он победил.
Ёлки-палки!
Глава пятнадцатая
РЕШАЮЩИЕ МИНУТЫ
Мирт, Алеш и Травник молча сидели на площадке. Глаза их были прикованы к возившимся возле кучи тёмным фигурам, но мыслями они были с Петером. Мальчики всё ещё дулись на Травника за его опрометчивый выбор. Травник с волнением думал о том, удастся ли Петеру благополучно выбраться наверх. Кто-кто, а он хорошо знал, сколько требуется мужества и присутствия духа, чтоб подняться по узкому длинному ходу.
- Где он сейчас? - прошептал Мирт.
- Ещё в шахте,- ответил Алеш.
Травник озабоченно пожал плечами.
- Ну и пусть эти пташки упорхнут, раз по-другому не выходит! - сказал Мирт.- По крайней мере спокойно займёмся своим делом.
- Нет, надо подрезать им крылышки,- возразил Алеш.- Эти господа готовы пустить по ветру весь завод.
- Пет, тише…- повернулся к ним Травник и приложил палец к губам.- Главное сейчас - остаться незамеченными.
Лязг железа внизу утих. Воры со своей ношей скрылись в штольне. Воцарилась тишина.
Первым вернулся Янжек. Постояв немного у кучи и покрутив головой, он сел на железный брус и закурил сигарету.
- Полюбуйтесь-ка на него,- оскалился Вух, входя в зал.- Ишь, расселся. Точно дома на диване. Знай себе покуривает. Может, ещё газетку дать?
- Присел дух перевести,- сквозь кашель прогундосил Янжек.
- Ну и помощнички у меня… Только и умеют, что баклуши бить,- ворчал Вух, набирая себе новую порцию железа.
- Значит, я тоже нехорош? - вскипел Чок.- Но я тебе не автомат, чтоб носиться туда-сюда без передышки.
- На вот, бери свою долю и дуй без разговоров,- огрызнулся шофёр.
Чок с досадой выхватил у него искорёженный брус и уже направился было к выходу, как вдруг Янжек сказал:
- Вроде где-то шаркнули ногой…
Все трое прислушались.
- Всюду тебе мерещатся призраки! - напустился на него Вух.- Навостри-ка уши - может, он шаркнет и второй ногой, ха-ха-ха…
- В первый и последний раз спутался с тобой,- сердито буркнул Янжек, надвигая на лоб широкополую шляпу.
- Только бы всё обошлось,- сдавленным голосом проговорил Чок.- А там ищи ветра в поле. Больше ты меня не заманишь в свои сети.
Шофёр широко расставил ноги и заложил руки за пояс. От него падала огромная чёрная тень.
- Ну и совестливые вы, как я погляжу. Ишь как раскудахтались!.. Когда я выложу перед вами денежки, вы от радости даже не спросите, от кого они - от бога или чёрта…
С минуту все трое пристально смотрели друг на друга. Потом Янжек опустил глаза, покашлял, взял кусок дырявой трубы и с ворчанием зашагал к штольне. Чок, взвалив железо на плечо, молча последовал за ним.
Шофёр Вух разразился громким смехом.
Наконец и он взял старую, проржавевшую ось и исчез в штольне.
А на площадке тем временем наступила паника. Из ствола выбежал Белко и жалобно заскулил.
- Это ещё что такое? - испугался Травник.
- Белко вернулся.
- Вижу.
- Он вернулся один.
- Мирт, возьми его,- приказал Травник.
Белко покорно дал взять себя за ошейник и, обведя всех благодарным взглядом, свернулся калачиком у ног Мирта.
- Давайте посмотрим - может, он принёс нам весточку от Петера,- предложил Алеш.
- Тогда зажгите фонарик!
Мирт лихорадочно осматривал собаку. За ошейником не было ни единого клочка бумаги. Белко прятал глаза от света.
- Скорее всего, ему стало жутко в узком, тёмном стволе,- сказал Травник.- Это надо было предвидеть.
- А если… если случилось несчастье… и Петера засыпало…- с сомнением в голосе предположил Алеш и взял отца за руку. Ему так хотелось, чтоб отец уверил его в обратном.