Винсент слегка напрягся. — Так об этом оружии вы грезите?
— Возможно, да. И в моем образовании, я изучал творения Ю та Вина, который утверждал «Война это вечный процесс, и мир не более чем приготовление к возобновлению конфликта».
— Вы верите в это?
— Вы верите, иначе вы бы не находились здесь, в военной форме, командуя десятью тысячами воинов, окружающих нас в том, что вы называете «Зона бантагов», и которую многие из моих называют не иначе как тюрьма.
— Тогда, какая была альтернатива? — резко спросил Винсент. — Боже мой, мы могли уничтожить вас после восстания Чина. Помните как Ганс предложил компромисс и спас вашу жизнь тоже.
Джурак склонил голову. — У меня перед ним долг крови, — признал он, — и да, вы могли уничтожить нас.
— Мы идем по зыбкой почве, — вставил Винсент, — повторное рассмотрение прошлого не имеет смысла.
— Все же победа фундамент будущего.
Винсент промолчал, сделал небольшой глоток кумыса, затем поставил чашку на землю.
— Причина этой встречи в том, что мы умираем здесь. Стада шерстистых гигантов чуть ли не все истреблены после двадцати лет охоты. Еще несколько лет и та пища, которую мы можем добыть исчезнет навсегда. Все больше и больше пожирается наших конных табунов. Всадники, которые когда-то обладали дюжиной скакунов, теперь редко имеют больше двух или трех. Когда-то мы объезжали весь мир. Теперь мы заточены лишь на одном маленьком уголке его, и земля полностью истощена.
— Мы выживаем на меньшей по площади земле с намного большим количеством людей.
— Вы фермеры и у вас есть машины, которые вы отказали нам в праве изготавливать и иметь в собственности.
Пока он это говорил, он кивнул в сторону дирижабля, который продолжал кружиться над головой.
— Тогда станьте фермерами.
Гарва гаркнул дерзкий смешок, но Джурак не стал оглядываться.
— Идите и предложите это моим воинам, там, — резко ответил Джурак, указывая на полк, рассредоточившийся на холме позади них. — Увидите как долго вы или я проживем. Предки поднимут нас на смех, будут стыдить и отринут любого, кто таким образом имел право присоединиться к ним в Бесконечной скачке в вечности.
— Вы не из этого мира. Вы искренне верите в это?
Джурак напрягся, понимая, что его сын стоит не далее как в полудюжине футов позади и слышит все.
— Конечно, — торопливо ответил он, — но во что верю я не имеет значения. Важно лишь то, во что верят мои люди. Я убедил их отказаться от скачки, поскольку либо будет так, либо война продолжится. Я убедил их отречься от праздников луны, стать охотниками на другие создания вместо прежних.
Взгляд Винсента стал ледяным.
— Я говорю без оскорбления, лишь помните, что вас так видели.
— Я знаю, и вот почему я задаюсь вопросом, что по этому вопросу вы и ваши воины на самом деле думаете сейчас.
— Вы должны признать, что так как сейчас не может продлиться долго. Вы искренне ожидаете, что мои люди будут тихо сидеть на этой пустой земле и умирать голодной смертью? Болезнь легких прошлой зимой была лишь началом. Они будут становиться слабее, спросите ваших докторов об этом. Это называется недостаточное питание, и когда они ослабеют, они станут уязвимы к целому ряду заболеваний. У вас есть медицина, прививки, изобилие пищи. У нас нет.
— Тогда создайте их.
Джурак рассмеялся. — Как? Где во имя богов мне начать? Построить школу? Кто будет учить? Что мы будем учить? Я всего лишь один из другого мира. У вас янки были сотни умов чтобы начать. Чтобы выполнить то, что вы предлагаете понадобится сотня лет, которых у меня нет. Я беспокоюсь о том, что случится, когда снова придет зима.
— Так что же вы просите?
— Покинуть это место, возобновить скачку.
Винсент покачал головой. — Вы не можете скакать на запад. Чин никогда не пойдет на это. Вы смешаете ваших всадников с моими людьми и начнется резня с обеих сторон и мы оба знаем это. Если вы пойдете на восток, конгресс никогда не согласится с этим. Там живут люди. Они пока еще не часть Республики, но скоро станут ею. Это их земля и мы поклялись защищать их.
— Так вы говорите мне, что мы застряли здесь.
Готорн посмотрел вниз на землю, рассеянно пиная муравейник носком сапога.
— Мерки почти все мертвы. Они попытались продолжить движение. Куда бы они не приходили, там сразу же вспыхивало восстание и начиналась резня, сотни тысяч людей и всадников погибло далеко на западе за последние двадцать лет. Тугары осели в великом лесе и выжили.
— Выжили?
Гарва презрительно фыркнул и снова Джурак оставил выходку парня без внимания. Люди полностью понимали, что к тугарам относились с презрением за их предательство мерков в битве у Испании. Если когда-либо двум ордам будет суждено встретиться, то не взирая на угрозы людей, начнется война возмездия.
— Мы двое старых воинов, — произнес Винсент, его снова вперил взгляд в Джурака. — Мы можем говорить напрямик. Конгресс и президент Республики приказали мне проинформировать вас, что границы ваших земель бессрочно закреплены договором, который вы сами подписали. Любая попытка выйти за их пределы будет расцениваться как акт войны, и мы оба знаем, что это означает.
— Вы вырежете нас, — ответил Джурак, его голос похолодел. — Если бы у меня была тысяча таких штук, — он указал на самолет, кружащий над головой, — не эти примитивные машины, а такие, какие я знал в моем мире, вы бы не говорили так легко о войне. Вы так говорите теперь, потому что знаете, что с вашими броневиками, поездами, и с вашими самолетами, это будет не война, а избиение.
Винсент кивнул. — Я говорю с вами сейчас как кто-то, кто уважает вас. Я пришел в этот мир чужаком. Сначала я ненавидел вашу расу и все, что с ней связано. Я убивал как и вы.
— Да, я знаю. Вы легенда, Винсент Готорн, когда дело доходит до убийства.
Винсент замолчал на минуту, лицо побледнело, как будто темное видение захватило его. Он опустил голову, едва заметная волна дрожи мелькнула на его лице.
— Да, я убивал до такой степени, что даже ваши старейшие воины испытывали восхищение. Я не хочу этого больше. Сражение в поле, как это было когда-то, линия против линии, в такой кровавой бойне, по меньшей мере, была хоть какая-то честь. Это изменилось. Как долго смогут выстоять ваши воины против наших броневиков, гатлингов, бомб, падающих с наших самолетов?
— Вы проследили, чтобы мы не могли по договору. Помните, что мы лишены возможности создавать такое оружие.
— Что, черт возьми, еще нам было делать? Если бы роли поменялись, осмелюсь сказать, что вы не были бы так щедры. Вы бы отправили всех нас в убойные ямы.
Когда он говорил это его лицо покраснело, гнев вылезал на поверхность.
— Да, — тихо ответил Джурак. — Мои люди требовали именно это, для каждого из нас осознается теперь существеннейший факт. Только одна раса выживет в этом мире.
— Сэр, так не должно быть.
Они оба посмотрели на Абрахама Кина, который на протяжении всего разговора стоял в почтительном молчании позади Винсента.
Винсент собрался сделать суровое взыскание, но Джурак протянул руку. — Прости его. Между прочим он сын Кина. Продолжай, мальчик, говори.
Абрахам вспыхнул. — Мой отец часто говорит, что он надеется, что однажды мы сможем наконец научиться сосуществовать, рядом друг с другом.
— И ты веришь в это?
— Я хочу верить.
— Я достаточно знаю о твоем отце, чтобы верить ему и тебе, по крайней мере в то, что касается вашего возможного желания.
— Это то, чего многие из нас хотят, — вставил Винсент.
— Желания, всегда желания, — резко ответил Джурак. — Я должен этой зимой иметь дело с фактами.
— Мы можем послать вам пищу.
— О, так теперь мы опустились до нищеты. Следует ли нам прийти к складу и кланяться в благодарность? Предложите это моим воинам выше по холму и увидите, что они скажут. Они выберут одно из двух в ответ на это: либо перережут свои собственные горла, либо ваши. Предки плюнут на них за такой позор.
— То есть, вы говорите мне что будет война? — спросил Винсент.
Джурак откинулся назад и закрыл глаза, затем в конечном итоге покачал головой.