– Если записка есть, мы ее найдем, – сказала она.
Холодная атмосфера открытого офиса не способствовала рабочему настрою. В MIT сотрудник ее ранга не занимался подобными происшествиями напрямую, и даже сейчас она думала, что, возможно, тратит на это слишком много времени. Несмотря на беспокойство Робертсона, смерть Клэр могла оказаться просто несчастным случаем. Ничто не указывало на связь двух смертей, кроме возраста жертв и способа, – и что тогда она так с этим носится?
Быстрый взгляд на дела, которыми она на тот момент занималась, дал ответ: мелкие кражи в Уинскомбе, наркоторговец, которого заметили рядом со средней школой, тяжкие телесные повреждения в ночном клубе в центре (да и то дело уже передали в Королевскую прокурорскую службу). Луизе хотелось большего. Хуже – когда-то оно у нее было, да вот отобрали.
Сорок минут спустя Луиза вышла из офиса и пошла по крутому берегу Брин-Дауна. Показались облачка, Луиза шагала на гору, преодолевая сопротивление ветра. Над головой кружили чайки. Они двигались, словно подхваченные воздушным течением, поднимаясь и опускаясь, а крылья будто оставались неподвижными.
Поднявшись на вершину, Луиза отдышалась. Брин-Даун был самой близкой к Крутому Холму частью суши, и с места, где она стояла, остров было видно лучше всего. Она посмотрела через залив – кусок скалы, который она в последний раз посетила в прошлом году, был связан с дурными воспоминаниями. Пронзительный крик прервал ее размышления: чайка ринулась к мальчишке, державшему бутерброд. Мальчик закричал – и от испуга, и от восторга, будто это была игра – а его мать отогнала птицу. Луиза улыбнулась матери, и та закатила глаза, давая понять, что парнишка виноват не меньше чайки.
В двадцати ярдах от них находилось место, где покончила с собой Виктория Уоррингтон. Именно оттуда, откуда она спрыгнула, мужчину средних лет в шортах и футболке тянул ротвейлер. Собака была совершенно счастлива – виляла хвостом, вывалив язык, а хозяин пытался удержать ее. Поводок натянулся до предела, шлепанцы мужчины скользили по траве – эти двое веселились, не представляя, какая трагедия произошла здесь несколько недель назад.
Луиза посмотрела вниз на острые камни – обрыв куда круче, чем в Апхилле. Два места было трудно сравнить. Знала ли Виктория, что ждет ее в темноте – острые скользкие камни, которые практически отрежут ей голову? Смерть наступила мгновенно, но Луиза задалась вопросом, как и в Апхилле, испытала ли Виктория на долю секунды невообразимую боль, когда упала на скалы.
Еще час – и тело вообще не нашли бы. Пожилая пара обнаружила труп во время утренней прогулки и позвонила в полицию, прежде чем его унесло бы в море. Соответственно, у криминалистов практически не было возможности изучить место – вода смыла все следы, едва они забрали тело.
А потом все было просто. В квартире Виктории нашли предсмертную записку – еще одна молодая девушка, столкнувшаяся с тем, что не готова была принять.
Луиза сама не знала, зачем пришла сюда, но посетить это место сегодня казалось правильным, наподобие дани уважения. Она была на похоронах Виктории и пришла в ужас от того, что кроме нее, работников кладбища и чиновников, никто не явился. Это была не ее работа – ну невозможно же постоянно думать о тех, с кем ей приходилось иметь дело каждый день. Так или иначе, она видела столько смертей, что, если помнить о них всегда, она просто не смогла бы работать. Но ей было горько, что память о Виктории сотрется, едва ее тело попадет в крематорий, – и, похоже, память о Клэр Смедли постигнет та же участь.
Луиза отвернулась, а то ей уже начало мерещиться разное: изломанное тело Виктории на скалах, потом Эмили в такой же ситуации. Она поспешила вниз по каменной тропке. Отдышавшись, она взяла в кафе стаканчик кофе с собой. Пол позвонил, когда она шла через парковку. Она не брала трубку, пока не дошла до машины, и ответила, прислонившись к дверце со стороны водителя.
– Пол.
– Это ты предложила маме с папой забрать Эмили? – спросил он вместо приветствия.
Луизе захотелось повесить трубку. Говорить с ним, когда он в таком состоянии, без толку, впрочем, она была так взволнована, что спор оказался бы к месту.
– Мы могли отправить ее ночевать на улице, если тебе от этого станет легче.
– Не неси чушь. Они не имели права ее забирать.
– Да ты хоть слышишь себя, Пол? Ты так напился, что не забрал дочь из школы. Жутко напился.
Отец поехал к тебе, но так и не смог привести тебя в чувство. Это-то ты хоть понимаешь?
Ответа не последовало, и она хотела было завершить звонок, когда Пол вдруг сказал: