— Прошу провожающих покинуть вагон, — флегматично объявляет взрывник, скидывая с плеча мешок. Никто не должен оставаться с ним в забое. И начальники уходят. Тишина смыкается вокруг Еремеева. И мрак. Над ним около километра спрессованных собственной тяжестью пород. У взрывника болит зуб. Он слушает, как затихают голоса начальников. Зуев рассказывает о том, как трудно было освоить новый способ крепления кровли при помощи штанг. Двухметровую штангу загоняют в породу, на конце штанги — клин, клин распирает породу, и она держится над штольней, как железобетонный свод. И не надо никакого крепёжного леса, и быстрее, и дешевле. Главный инженер Удокана очень молод и всё время счастлив, хотя без взбучки от начальства не проходит и месяца. Он счастлив потому, что беспредельно любит свою работу. Только истинная любовь к своей профессии даёт людям постоянную силу для преодоления здешних трудностей. И эту силу чувствуют в главном инженере и рабочие, и средний командный состав, и все начальники.
«Мощный парень. Образованный», — думает о Зуеве взрывник. Где-то ему завидно. Он вспоминает, что приятель Мишка посоветовал засыпать в зуб детониту. Мишка клялся, что это самый лучший наркотик. Взрывник чешет в затылке.
«Самое дурное, однако, — думает он, — это аммонал. Потому что от него руки желтеют. И фиг их потом отмоешь. Детонит, конечно, лучше… Насыпать или не насыпать его в зуб?»
Взрывник удрал из дому на шахту ещё в семнадцать лет. По глупости: ребятам надоело учиться, и они подбили его тоже бросить школу. А как теперь учиться, если каждый месяц в кармане четыре тысячи старыми деньгами?
Он осторожно берёт щепотку детонита и сыплет её в больной зуб. Сперва ничего, а потом кажется, будто вся взрывчатка мира разом ахнула у него между челюстей.
Взрывник ругается долго и сладко. Потом — раз! — берёт первый патрон и зло раскручивает его между ладоней. Два — снимает с шеи огнепроводный шнур и засовывает детонатор в патрон, прихватывает бечёвкой. Три — патрон засовывается в чёрную, круглую глотку шпура. Четыре — палка-забойник проталкивает патрон до упора. Всё это повторяется пятнадцать раз. А потом, как досылка снаряда в орудие, — ещё по пять патронов в каждую глотку шпура. Тишина давит на уши. Только слабый шорох картона по стенкам шпура.
— Ну, однако, повоюем… — бормочет взрывник, надрезая последний шнур для затравки на пятнадцать одинаковой длины отрезков, от спички поджигает крайний отрезок, любуется на то, как красиво горит. Потом один за другим поджигает свисающие шнуры. Патроны должны взрываться не одновременно, а в строгой последовательности. Взрывник подпаливает последний шнур, когда первый уже сгорел до половины. Всё вокруг в синем невкусном дыме. Горящие шнуры корчатся, сжимаются, жрут секунды. На какой-то миг Еремеев ощущает холодок в груди. Тянет уйти, возможно скорее. Но он, приближая лампу, ещё раз проверяет, как горят все пятнадцать шнуров. Потом задерживается ещё на миг, шевелит сапогом пустые пакеты — не завалился ли здесь где-нибудь неиспользованный патрон? Подбирает опустевший рюкзак и неторопливо шагает по штольне, повернувшись к детониту узкой, насмешливой спиной.
У первой буровой камеры он резко сворачивает за угол и закуривает, весь превратившись в слух. Упруго и мощно вздрагивает воздух. Каждый новый взрыв всё слабее и слабее — обваливающаяся порода скрадывает звук.
Недочётов нет.
Всё. Работа окончена. Таких взрывов надо сделать за сутки всего шесть. Следующие сутки свободен. Куда девать время? Куда девать деньги? Гудят вентиляторы, пульсируют трубы.
Взрывник шагает к выходу из штольни и вдруг замечает, что зуб больше не болит. Мишка оказался прав. Мишка учится в Московском политехническом институте заочно какой-то химии и всё время переживает, что с кафедры марксизма ему выслали только номера тем, а не методические разработки.
Нарастает ослепительный дневной и солнечный свет. Ласковый, тёплый ветер скользит навстречу. Остаётся позади вход в штольню. Как прекрасны небо и зелень лиственниц на склонах гор, и нагретый солнцем камень. И как хорошо, что мешок уже пуст, а двадцать пять килограммов детонита уже сработали свою работу.
«Однако семилетку надо закончить во что бы то ни стало», — думает взрывник. И ему кажется, что сегодня он решил это твёрдо, бесповоротно.
А через несколько лет на Удокане будет город, рудники. Добытая из самых глубин нашей страны медь войдёт в сплавы, полетит, быть может, на другие планеты, понесёт с собой запахи Земли — запах кедрового стланика, пота, уценённого «Казбека», соляра, солёной камбалы, взрывчатки, горной утренней свежести. Так пахнет пятьдесят пятая параллель сегодня на сто двадцать первом градусе долготы.