“Кто сказал, что мы помирились?” Потребовала Пенни. Но, хотела она того или нет, в ее голосе прозвучало мурлыканье, которого раньше не было.
Она соскользнула с него - и капнула ему на бедро. “Черт возьми”, - снова сказал он, на этот раз в притворном гневе. “Я положил эту дрянь туда, куда она должна была попасть. Я не должен был его носить ”.
“Я тоже не хочу, чтобы это оставалось там, куда ты его положил”, - парировала она. “Это было бы последнее, что мне нужно - залететь в моем возрасте”. Она покачала головой, что было либо настоящим ужасом, либо довольно хорошей имитацией. Затем, собрав свою одежду, она поспешила в ванную.
Ауэрбах сидел в одной рубашке, ожидая, когда она выйдет. Он хотел еще одну сигарету. Во всяком случае, все его существо, кроме легких, хотело одну. Несмотря на все трудности с дыханием, с которыми он столкнулся, когда Пенни оседлала его, он позволил им на этот раз выиграть спор. Вместо того, чтобы курить, он допил оставшееся пиво "Лайон Лагер", стоявшее на столе. Это было похоже на то, чем оно и было, утешительный приз, но жизнь не раздавала так много призов любого рода, чтобы он мог отказаться от одного.
Когда Пенни все-таки вышла, она улыбнулась, увидев, что он все еще почти голый. Он подобрал штаны и, опираясь на подлокотник дивана, поднялся на ноги. Это немного сняло напряжение с его поврежденной ноги, но заставило заныть поврежденное плечо. “Не могу победить”, - пробормотал он, хромая мимо нее к туалету. “Господи, ты тоже не можешь свести счеты”. Если пребывание в Кейптауне этого не доказало, будь он проклят, если знал, что это докажет.
Горппет грохотал на механизированной боевой машине, направляясь на северо-запад к тосевитскому городу Багдад. В Басре, где он находился, в эти дни было спокойно - по крайней мере, так продолжали говорить его лидеры. Горппет повидал много жестоких драк после того, как Гонка приземлилась на Тосеве 3. Басра не испытывала к нему ни спокойствия, ни чего-либо близкого. Но никто не спрашивал его мнения. Он был там, чтобы делать то, что ему говорили его офицеры. Если это оказывалось глупостью, как это иногда случалось, он должен был извлечь из этого максимум пользы.
“Очень жаль Фоцева”, - сказал Бетвосс, один из мужчин в его отряде.
“Правда - это очень плохо”, - согласился Горппет, которому Бетвосс не очень нравился. “Он был хорошим мужчиной и хорошим командиром отделения. Теперь ты застрял со мной вместо этого”. Он повернул глазную башенку в сторону Бетвосса, чтобы посмотреть, что другой самец подумает об этом.
“Я проклинаю Больших Уродов”, - сказал Бетвосс. “Духи прошлых Императоров наверняка отвернутся от них”. Его голос стал визгливым от жалобы, что случалось слишком часто, чтобы удовлетворить Горппета: “Я проклинаю их еще больше за то, что они навязывали имбирь нашим женщинам, которых они похитили, и за использование женских феромонов, чтобы заманить нас в эту засаду”.
“Они подлые”, - сказал Горппет. “Если вы забудете, насколько они подлые, вы пожалеете об этом - если доживете до того, чтобы пожалеть об этом ”. Он выразил свои собственные опасения словами: “Я надеюсь, что они не успокаиваются в Басре, чтобы убедить нас уменьшить тамошний гарнизон, чтобы они могли восстать снова после того, как мы ослабим себя”.
“Они недостаточно умны, чтобы придумать что-то подобное. Я уверен в этом”, - сказал Бетвосс. Еще одна причина, по которой Горппет не слишком любила его, заключалась в том, что он думал, что знает больше, чем на самом деле. Он продолжал: “Кроме того, если мы сможем подавить восстание в этом Багдаде, оно также угаснет в Басре”.
Возможно, это даже было правдой. Багдад был большим и более важным центром тосевитов, чем Басра. Даже в этом случае Горппет не хотел признавать, что Бетвосс мог быть прав в чем угодно. Командир отделения сказал: “Пока мы не выследим этого маньяка-агитатора по имени Хомейни, весь этот субрегион будет продолжать бурлить, как котел на слишком сильном огне”.
Он задавался вопросом, стал бы Бетвосс спорить по этому поводу. Поскольку Бетвосс был готов спорить почти обо всем, это бы его не удивило. Но другой мужчина только сделал утвердительный жест рукой и сказал: “Правда. Одна из вещей, которую нам придется сделать, чтобы полностью включить этот мир в состав Империи, - это взять суеверия Больших Уродов под наш контроль ”.
“Мы все равно должны это сделать, ради истины”, - сказал Бетвосс. “Представьте, что вы верите, что какой-то огромный Уродец наверху, в небе, создал всю вселенную. Можете ли вы придумать что-нибудь более нелепое?”