Касквит соскользнул с него. Ее кровь испачкала ножны и внутреннюю поверхность бедер. “Это должно быть так?” - спросила она Джонатана Йигера.
“Да, я так думаю”, - ответил он. Он снял ножны, которые были грязными внутри и снаружи. “Что мне с этим делать, превосходная женщина?”
Она показала ему. “Вот - это мусоропровод. Я не думаю, что было бы разумно направлять его через водопровод. Это может вызвать закупорку труб”.
“Это было бы нехорошо, не на звездолете”, - сказал он. “Нет, это было бы нехорошо”, - согласился Касквит. “Отходы тосевита уже создают проблемы с водопроводом, на которые он не рассчитан”. Она подошла к раковине, намочила салфетку и вытерла кровь со своих ног и интимных мест. Затем она тоже отправила салфетку в мусоропровод.
Джонатан Йигер подражал всему, что она делала, когда он мылся. “Тебе придется показать мне здесь кое-что”, - сказал он ей. “Я не знаю, как жить на этом звездолете, не больше, чем вы знали бы, как жить на моей земле на Тосев-3”.
“Это не должно быть слишком сложно”, - сказала она.
Он засмеялся. “Не для тебя - ты прожил здесь всю свою жизнь. Для меня все странно. Ты понятия не имеешь, насколько все здесь странно”.
Скорее всего, это было правдой. Касквит сказал: “Я только надеюсь, что мы сможем продолжать жить здесь”.
Словно в подтверждение ее слов, пол слегка содрогнулся у нее под ногами. “Что это было?” Спросил Джонатан Йигер.
“Я не знаю, не наверняка”, - ответила она. “Но я думаю, что это могли быть ракеты, выпущенные по цели”.
“О”, - сказал дикий тосевит, а затем: “Я надеюсь, они попали в цель”.
“Я тоже”, - ответил Кассквит. “Если они не ударят по нему, он ударит по нам”.
“Я знаю это”. Джонатан Йигер обнял ее. Ни один мужчина или женщина из Расы не сделал бы такого жеста. Физический контакт имел большее значение для Больших Уродцев, чем для Расы. Выросшая среди Расы, Кассквит не думала, что это будет иметь для нее значение. Она была удивлена, обнаружив, что ошибалась. Генетическое программирование имело значение. Прикосновение другого человека ее вида - и того, с кем она познала другую физическую близость - принесло определенное успокоение.
Не то чтобы это принесло нам какую-то пользу, если ракета действительно поразит этот звездолет, подумала она, а затем пожалела об этом.
Для Мордехая Анелевича четверть века, возможно, пролетела в течение нескольких дней. И снова нацисты кишели над западной границей Польши, грохотали танковые двигатели, штурмовики пикировали на войска, защищающие землю, где он прожил всю свою жизнь.
Выйдя из Лодзи, он оказался намного ближе к границе, чем в 1939 году, когда жил в Варшаве. На этот раз немцам не пришлось ехать так далеко, чтобы забрать его. С другой стороны, Польша была в состоянии дать отпор лучше, чем тогда.
Ящер выпустил ракету по приближающемуся немецкому танку. Танк остановился; он загорелся. Открылся люк. Немецкие солдаты начали выпрыгивать.
Анелевич нажал на спусковой крючок своей автоматической винтовки. Один из немцев раскинул руки, крутанулся и упал лицом вниз. Летело много пуль; Мордехай не знал, был ли он тем, кто убил нациста. Хотя он надеялся на это.
У ящериц не было большого количества войск на земле - большинство их самцов были в "лэндкрузерах". У них самих были проблемы с вермахтом, когда флот завоевания впервые высадился. Нацисты были намного лучше вооружены сейчас, чем в 1942 году. Вот почему еврейские бойцы и поляки служили большей частью пехотой в борьбе с немецкими захватчиками.
“Газ!” Крик раздался на идише, на польском и на языке Расы почти в одно и то же мгновение. Мордехай Анелевичс вытащил свою маску и надел ее с почти отчаянной поспешностью. Это была не полная защита от нервно-паралитического газа; он знал это слишком хорошо. И он уже выпил одну дозу того, что немцы использовали во время последнего раунда борьбы с Расой. Он не знал, сколько сможет выдержать сейчас, не свалившись замертво.
Может быть, тебе удастся это выяснить, подумал он, вдыхая воздух с привкусом резины через баллончик с активированным углем, который придавал ему вид свинопаса. Если бы он был настоящим боевым лидером, его бы вообще не было на фронте. Он вернулся бы в штаб где-нибудь в десятках километров в тылу, с помощниками, которые чистили бы ему виноград, и с танцующими девушками, которых можно щипать всякий раз, когда он чувствует, что ему нужно отдохнуть от командования.