Пожав плечами, Шаззер ответила: “Дойче ранее концентрировали свои усилия дальше на юг, в направлении города Лодзь - или того, что было городом Лодзь. Естественно, мы сосредоточили наши ресурсы и там”.
“Естественно”, - горько сказал Горппет. “А потом Большие Уроды переместили свои силы и сделали то, чего мы не смогли предвидеть. Это случалось слишком много раз”.
Прежде чем Шаззер успела ответить, лязгающий гул возвестил, что у дойче в этих краях есть "лендкрузеры", даже если у Расы их нет. Горппет снова высунул голову из дыры. Артиллерийский обстрел продолжился и теперь бил по позициям дальше на восток. Даже если бы этого не было, ему нужно было увидеть, что происходит. Чем с большего расстояния он и его товарищи вступали в бой с "лендкрузерами", тем лучше.
“Теперь нам самим приходится сражаться небольшой группой”, - сказал он Шаззер. Другой мужчина сделал жест согласия.
И вот появились "лендкрузеры", три из них, намного больше и, без сомнения, намного тяжелее бронированные, чем те, которые Большие Уроды использовали во время последнего раунда боя. Тосевит поднялся в куполе ближайшего из них. У командиров "Лендкрузеров" была привычка делать это; это позволяло им видеть гораздо больше, чем они могли бы, оставаясь застегнутыми внутри своих машин и выглядывая наружу через перископы.
Это также сделало их гораздо более уязвимыми. Раса потеряла многих прекрасных командиров "лендкрузеров" - обычно это были хорошие командиры, которые вставали и смотрели по сторонам, - из-за тосевитских снайперов. Теперь Горппет сделал все возможное, чтобы восстановить равновесие. Он выпустил короткую очередь из своей винтовки по Большому Уродцу в куполе. Мужчина-дойч упал. “Поймал его!” - крикнул Горппет.
Но остальная команда "лендкрузера" заметила вспышки его выстрелов. Башня и большая пушка, которую она несла, повернулись в сторону его норы. Однако, прежде чем он смог выстрелить, тосевит выскочил из укрытия, вскарабкался на "лендкрузер" и бросил что-то через открытый купол в башню. Поднялись языки пламени и дыма. Открылись аварийные люки. Большие уроды выпрыгнули. Горппет радостно расстрелял их. Мгновение спустя "лендкрузер" взорвался.
“Одна из тех мерзких бутылок с горящим углеводородным дистиллятом”, - сказала Шаззер. “Помнишь, как они доводили нас до истерики?”
“Я вряд ли забуду”, - ответил Горппет. “И мне не жаль видеть, как тосевиты на нашей стороне используют их против дойче”.
Второй "Дойч лендкрузер" взорвался, на этот раз еще более эффектно - попадание из большой пушки другого "лендкрузера". Горппет ликующе закричал. Прежде чем он успел договорить, третий тосевитский "лендкрузер" объял пламя. Одна из гоночных машин с грохотом пронеслась мимо сарая, направляясь на запад.
“Может быть, командир полка все-таки был прав”, - сказал Горппет. Он поворачивал свои глазные турели то в одну, то в другую сторону. “Может быть, он даже все еще жив, чтобы узнать, что в конце концов был прав - но я его не вижу”. Он пожал плечами. “Я тоже не очень по нему скучаю. Я предполагаю, что без него у нас больше шансов против дойче ”.
С тех пор, как прекратились бои - фактически, еще до того, как прекратились бои, - Томалсс посвятил себя изнурительной задаче воспитания детеныша тосевита. Из всего, что он собрал, задача по выращиванию детеныша тосевита была трудной и изматывающей даже для самих Больших Уродцев. Это было вдвойне - скорее всего, намного больше, чем вдвойне - трудно и изматывающе для него, поскольку он был первым мужчиной в Гонке, который попробовал это. У него не было ни инстинктов, ни накопленной мудрости, на которые можно было бы опереться.
Годы терпеливой работы превратили Касквит в женщину, почти независимую от него. Он был благодарен за это; это позволило ему проанализировать часть работы, которую он проделал с ней, чтобы другие, пришедшие после него, могли сделать это лучше, и это также позволило ему выполнить некоторую работу, не связанную с ней. После стольких лет без этого он заново открыл для себя радость того, что у него снова есть время для себя.
И теперь война вспыхнула еще раз, на время заперев его на звездолете. Это само по себе было бы достаточно раздражающим, но было и хуже. Поскольку он вырастил Кассквит, от него также ожидали, что он возьмет на себя заботу о Джонатане Йигере, необузданном Большом уродце, которого привезли на звездолет, чтобы он спарился с ней.