Ее брат и его любовница оба расхохотались. “Среди немцев?” он сказал. “Нет, вовсе нет. Ни в коем случае. Я бы не поверил тому, что сказал мне немец, даже если бы Христос спустился с Небес с хором ангелов, чтобы заверить меня, что это так. Но у нас много друзей, занимающих высокие посты среди Расы, в этом вы можете быть совершенно уверены. Они не хотят видеть, как такое прекрасное место ведения бизнеса будет стерто с лица Земли - и этого не будет ”.
Моник уставилась на него. “Они пощадят этот город… ради торговли имбирем?” - медленно произнесла она. “Я знала, что у тебя хорошие связи с Расой. Я никогда не думала, что они настолько хороши ”. Она подумала, не обманывает ли себя Пьер.
Но Люси сказала: “Вот мы и здесь, очевидная цель рядом с Испанией, цель рядом с Африкой, но напали ли они на нас? Нет, вовсе нет. Есть ли вероятность, что они нападут на нас? Я так не думаю ”.
“Ну...” Моник не думала об этом в таких терминах. Марсель был очевидной целью. Нацисты знали это так же хорошо, как и Ящеры; они не установили бы все эти зенитные ракеты на холмах за городом, если бы не знали этого. Но даже вражеский самолет не появился над Марселем, не говоря уже о вражеской ракете. Неохотно Моник сказала: “Я полагаю, это может быть”.
“Пока что да”, - сказал Пьер. “Я не вижу причин полагать, что будущее будет сильно отличаться от прошлого”.
Это почти рассмешило Монику, когда ничто другое и близко не подходило к выполнению этой работы. Это было очень римское отношение. Судя по всему, что она видела, это было также отношение Расы. Но это не было отношением рейха, и это не сработало так хорошо для здешних ящеров. Это беспокоило ее.
Пьер не волновался. Затушив сигарету, он сказал: “Иди, Моник. Походи по магазинам. Потрать мои деньги на все, что захочешь. После того, как Ящеры покончат с нацистами, им все еще будут нужны люди, чтобы покупать и продавать для них. Мы будем ждать. И если немцы вернутся через двадцать лет, - он пожал плечами“ - им тоже понадобятся люди, которые будут покупать и продавать для них. И мы все еще будем ждать ”.
Это не было классической римской позицией, но она не сомневалась, что жители древней Массилии разделяли ее. И у них были бы на то причины. Но даже разграбление древнего города Цезарем не разрушило бы его так основательно, как смогла бы одна металлическая бомба. Моник не была уверена, насколько хорошо Пьер это понимал.
Она нашла другой вопрос, который хотела задать своему брату: “Как долго ты сможешь продержаться, если Ящерицы не придут в Марсель покупать то, что ты продаешь?”
Он снова усмехнулся. “О, я бы сказал, двадцать или тридцать лет. Они приносят мне дополнительные деньги. Я этого не отрицаю. Но я все равно веду большую часть своих дел с людьми. Я могу продолжать это делать. Идет война или нет, в Старый порт поступает множество вещей. В мире недостаточно немцев, чтобы просмотреть все маленькие лодки, которые приплывают из Испании, Италии, Греции и Турции ”.
“Ах, Турция”, - восторженно сказала Люси. “Бизнес, который мы ведем с Турцией, сам по себе мог бы удержать нас на плаву”.
“Маки, я полагаю”, - сказала Моник, и ее брат и его любовница кивнули. У Моник были видения опиумных притонов и других зловещих вещей. Она не знала никаких подробностей. Она не хотела знать никаких подробностей. Она покачала головой. “Отвратительно”.
“Это может быть”. Пьер пожал плечами. “На самом деле, я полагаю, что это так. Ты не видишь, чтобы Люси или я использовали эти вещи, не так ли? Но можно получить много денег от ящеров, и от нацистов, и от... ” Он замолчал.
От французов, хотел сказать он. Моник знала это. Ее брат был не слишком горд, чтобы получать прибыль везде, где мог ее найти. И она жила за счет его щедрости с тех пор, как сбежала от Дитера Куна. До сих пор она не задумывалась о том, насколько грязной была сделка. Возможно, она не позволяла себе думать об этом.
Она глубоко вздохнула, готовясь рассказать ему в мельчайших подробностях, что она думает о нем за то, что он сделал. Однако, прежде чем она смогла заговорить, по всему Марселю завыли сирены. Она вскочила на ноги. “Это предупреждение об атаке!”
“Этого не может быть!” Пьер и Люси сказали это вместе. Но это было. То, как они вскочили со своих мест, внезапный ужасный страх на их лицах, говорили о том, что они знали, что это тоже было.
Моник не стала тратить время на споры с ними. “В приют, и молите Бога, чтобы мы не опоздали”. С этими словами она выскочила за дверь и помчалась вниз по лестнице. Ее брат и Люси тоже не стали с ней спорить. Они последовали за ней.