― Иккинг, я не осталась с вами в прошлый раз, не останусь и в этот, ― девушка с грустью посмотрела на своего брата. ― Я привыкла быть одиночкой. Прости.
― Всё хорошо, ― викинг ткнул пальцем кусок мяса, а затем уставился на входную дверь.
― А что ты забыл на этих островах? ― женщина отпила из своей кружки немного разбавленного вина и уставилась на драконьего наездника.
― Мы приехали заключать мирный договор.
― Мирный договор? ― воительница едва не выронила из рук сосуд, наполненный дешёвым напитком. ― Зачем вам сдалась эта клоака, от которой разит за сотню миль?
― Всё спрашивают у меня об этом, ― Иккинг горько усмехнулся, но на вопрос наездницы так и не ответил.
― Это из-за Астрид, да? ― брюнетка с сожалением посмотрела на своего брата.
― С чего ты решила? ― Хэддок поднял недоумённый взгляд на девушку. На мгновение ему показалось, что Хедер знает гораздо больше, чем говорит ему.
― Ну… ведь она с отцом отправилась сюда… ― всадница коротко пожала плечами и отвела взгляд в сторону, ― а вы всю жизнь воевали с этими землями… в очередной битве вы бы оказались на одном поле брани… да по разные баррикады… Верно?
Мужчина ничего не ответил. Вереск была права. Все эти десять лет он, Иккинг Хэддок Третий, подписывал унизительный для Олуха мирный договор только ради одного человека ― Астрид Хофферсон, которая, как один из лучших воинов непременно бы была зачислена в военной отряд южного архипелага и была бы отправлена на войну против Олуха.
― Иккинг… ― женщина достала из сумки сложенный в несколько раз жёлтый пергамент и протянула его всаднику. ― Это… это должно быть у тебя.
― Что это? ― шатен недоверчиво взглянул на бумажку, которую Вереск положила перед ним.
― Читай, ― воительница отвела взор в сторону. Она не знала дословного содержания записки, так как Астрид взяла с неё слово, что её не прочтёт никто, кроме Иккинга. Но она догадывалась, о чём может написать любящая и оторванная от любимого человека девушка.
Хэддок аккуратно взял в руки пергамент и не спеша развернул его. Взору предстали красиво выведенные угольковым карандашом скандинавские руны ― почерк Астрид. Викинг поднял поражённый взгляд на брюнетку, однако та упорно игнорировала тяжёлый взор всадника Ночной Фурии. Женщина прекрасно понимала, что от неё потребуют ответов. Не дождавшись нужной реакции от Хедер, Иккинг опустил глаза к пожелтевшему листку и принялся читать короткий текст, который местами успел стереться.
«Привет, Иккинг! Я никогда не писала писем… тем более прощальных писем… ты ведь знаешь, что я этого делать не умею. Но сейчас у меня нет другого выхода. Прошу, дочитай это короткое послание до конца.
Для начала я хочу извиниться перед тобой за то, что произошло между нами тогда, в лесу. Я не могла иначе. После гибели моей мачехи отец в буквальном смысле обезумел от горя… он бы не благословил наш брак… поэтому… мне пришлось уйти.
Уже год я живу в языческом аду, именуемом Туманная Заводь. Меня как лучшего воина зачислили на службу в военный отряд. Каждый день, с утра до ночи, я жду, когда нам отдадут приказ о наступлении на Олух… Но его пока нет… пока…
Вчера, спустя столько долгих дней, меня нашла Хедер. Вместе с ней была Громгильда! Я решила сбежать с острова. Сбежать от отца. Но вернуться к вам… к тебе… уже не смогла. То, что произошло со мной за этот год, сильно меня изменило…
Я не знаю, что меня ждёт там, впереди, и не знаю, что ждёт тебя, но я хочу, чтобы ты знал… чтобы ребята знали… я вас люблю. Люблю надоедливого горе-романтика Сморкалу, близнецов с их идиотскими шутками, Рыбика вместе с его чёртовыми книгами, Эрета, который заносчивостью превосходит всех викингов на Олухе… и тебя. За всё.
Это письмо будет храниться у Хедер. Если со мной что-то случится, она обязательно найдёт тебя и передаст его тебе…
Будь счастлив, Иккинг. Я люблю тебя…»
Прочитав послание, всадник некоторое время бездумно смотрел на жёлтую бумагу, испещрённую чёрными буквами, а затем пробежался по тексту письма ещё раз.
― … если со мной что-то случится… ― смысл фразы не сразу дошёл до викинга. Мужчина оторвал поражённый взгляд от пергамента и открыл рот, чтобы озвучить застывший на губах вопрос, как с лязгом его захлопнул ― собеседница бесследно исчезла. ― Хедер? ― Иккинг осмотрелся по сторонам, но не нашёл следов присутствия Вереск.
― Ваша спутница удалилась буквально минуту назад, ― трактирщик коротко кивнул на дверь. ― Ещё чего желаете, господин?
― Нет… спасибо… ― Иккинг бросил на стол старый кусок бумаги и закрыл лицо руками. Зачерствевшая за десяток лет мужская душа вновь вспомнила о чувствах… И теперь всадник не считал нужным сдерживать свои порывы и дал волю эмоциям. Солёные капли медленно покатились из глаз, которым доселе были неведомы слёзы. Возможно, в другой ситуации всадник и не стал бы давать волю чувствам, но только не сейчас. Не спустя десять лет поисков.
Посидев так пару минут, Иккинг поднял лицо от ладоней и перевёл взор на стол, на котором, помимо письма, лежал другой предмет. Стрела. Наездник аккуратно взял её в руки и принялся с интересом рассматривать. Полностью чёрная. Такими пользуются только воины Туманной Заводи… А это… Кровь?
Перекрутив непонятно зачем оставленный здесь предмет, ведь наверняка его забыла Хедер, шатен бросил ещё один взгляд на пергамент, а затем снова на стрелу. В этот же момент в голове шатена будто что-то перещёлкнуло.
― Эй! Иккинг, ― знакомый мужской голос раздался со стороны входа. ― Ты подписывать договор приехал или задницу в трактире просиживать? Хэддок!
Викинг совершенно не реагировал на грубые речи Сморкалы, которому явно уже успели нагрубить. Всадник с болью смотрел на снаряд, что покоился в его руках. Именно этой стрелой и была…
― Иккинг!
― Никакого мирного договора не будет, ― шатен крепче сжал древко в пальцах. ― Разворачиваем корабли. Курс на Олух. ― Схватив со стола старый пергамент, мужчина уверенным шагом направился к пристани.
˜”*°•. இ .•°*”˜
― Ждите наши драккары возле своих берегов! ― Асмар, вождь местного племени, кидал гневные речи в адрес отплывающих кораблей олуховцев.
― С нетерпением, ― Иккинг бросил последний взгляд на рыжего мужчину и повернулся к нему спиной.
― Ты уверен, что это стоило делать? ― Сморкала неуверенно посмотрел в сторону взбешённого конунга.
― Ты же сам не хотел подписывать с ними договор.
― Да, но теперь я сомневаюсь в правильности своих мыслей, ― Йоргенсон ещё раз взглянул на Асмара, фигура которого начала постепенно удаляться, а затем перевёл глаза на Иккинга. Всадник Ночной Фурии ничего не ответил. Он по-прежнему держал в руке чернёную вражескую стрелу, окроплённую кровью возлюбленной.
― Я отомщу… Астрид.