– Почему это? – гордо поведя подбородком, возразила Лея.
Полюбовавшись умением дочери держать себя, Кая мягко высказала очевидное:
– Но ты не можешь выйти за него замуж, милая.
К её удивлению, дочь передёрнула плечами, словно отмахиваясь, и повторила:
– Почему это?
Кая нахмурилась от необходимости озвучивать столь очевидные вещи. Ей стало казаться, что дочь нарочно пытается вывести её из себя.
– Потому что это мезальянс, – холодно ответила она.
Лея смерила её взглядом поистине королевским и парировала:
– Мне это безразлично. Я люблю его, и я выйду за него замуж! – проинформировала она мать.
Кая почувствовала, что её накрывает раздражение от этого странного и глупого упорства.
– Даже обсуждать не желаю эти глупости! – наконец, решила она и двинулась к выходу.
– Глупости? – догнал её у дверей обиженный возглас дочери. – Мои чувства для тебя – глупости, так?!
В удивлении Кая обернулась.
– Ты сама не понимаешь, о чём говоришь, – мягко постаралась она урезонить дочь.
– Для того, чтобы полюбить, не нужно ничего понимать! – пафосно парировала та.
Далее же разразился скандал, который, определённо, не красил королевский дом Райанци. Лея швыряла вазы об стену и грозилась пожениться с любимым тайно, Кая, хоть и вела себя умнее, тоже не сдержалась и дошла до угроз запереть любимую дочурку в каком-нибудь дальнем замке, чтобы поостыла.
В итоге расстались дамы в состоянии холодной войны: Лея выдвинула ультиматум, что либо ей позволяют выйти замуж за того, кого выбрала она, либо она, чего бы это ей ни стояло, сбегает и не желает больше иметь никакого дела с «этим ледяным королевским величием».
Королева, впрочем, не приняла слова о побеге всерьёз – и зря, потому что сразу же после разговора с матушкой гневная Лея отправилась на тайное свидание с возлюбленным.
У них, помимо собственно библиотеки, было обговорено своё местечко в дворцовом саду – одну из тропок удачно скрывал от окон дворца раскидистый дуб, и там вполне можно было «случайно» встретиться на прогулке. У принцессы, впрочем, было ажно две фрейлины, но королева вполне доверяла дочери, поэтому выбраны компаньонки были по зову сердца, охотно прикрывали подружку и никому не докладывались.
«Тоже мне! Ледяная королева!» – досадливо фыркая, скорым шагом почти бежала Лея по саду, шелестя гравием. Фрейлины понятливо отставали на поворотах.
«Возьму – и выйду, выйду, выйду!» – упрямо и гневно повторяла внутри себя Лея, отбрасывая с пути досужие ветки. Она готова хоть прямо сегодня, прямо сейчас рвануть из дворца, где её так сильно не понимали, на долгожданную свободу!
Наконец, резко завернув за приметный дуб, она чуть не сшибла ожидающего её там кавалера.
Кавалер был взволнован, бледен и решителен.
– Ней! – бросилась к нему в объятия Лея и разрыдалась.
– Всё плохо? – уточнил он, и в голосе его слышалась неподдельная тревога за возлюбленную.
– Она чудовище! – тут же принялась делиться эмоциями Лея. – Бесчувственное, кошмарное, злобное чудовище!
Вообще-то, отношения с матерью у неё были хорошие. Та не так уж часто бывала для неё королевой, и гораздо чаще оборачивалась к ней тёплой материнской стороной. И Лея как-то не учитывала, что в какой-то момент может столкнуться с холодной и строгой ипостасью мамы; настолько не учитывала, что наивно полагала, будто бы мама примет её выбор и позволит ей выйти замуж по зову сердца.
В конце концов, у них же все поженились по зову сердца!
Лея была четвёртым и самым младшим ребёнком, и знала, что ни мама, ни отец не давили ни на двух её братьев, ни на старшую сестру. Даже наследный принц сам выбрал себе невесту! И не такую уж знатную! Да, дворянку, но из бедного захолустного рода! И никто ему и слова не сказал! Почему же именно с ней она обходится так несправедливо?! Ней лучше любого дворянина, он умный, он добрый, он самый заботливый на свете! А маме важна какая-то ничего не значащая ерунда!..
– Её Величество вполне справедливо беспокоится, – к неудовольствию Леи, принялся защищать королеву Ней. – Ты её дочь, и она, конечно, боится, что какой-нибудь проходимец разобьёт тебе сердце.
– Да-да, – фыркнула та. – Вот какой-нибудь Се-Нарси вполне мог бы! – припомнила она некоего высокородного господина, который славился шлейфом из разбитых девичьих сердец. – Как она может!.. – у неё даже слов не нашлось от обиды за маму.
– Если дело в дворянстве, – сжал её руку взволнованный Ней, – то я готов поступить на службу…
Лея возмущённо вскрикнула.
Этот разговор происходил между ними не в первый раз. Хотя молодые люди сразу почувствовали друг к другу симпатию и взаимную склонность, Ней долго сопротивлялся этим чувствам, полагая, что ему не по чину любить принцессу. Упрямая и упорная Лея почти год осаждала эту крепость, и с тех пор, как Ней распрощался с идеей держаться от неё подальше, им завладела другая мысль: поступить на службу и дослужиться до звания, которое обеспечит ему личное дворянство.