— На острове Солнца! — радостно воскликнула Надя. — Значит, есть еще населенные места на Земле!
— Разумеется, — ответил старец, не обращая ни малейшего внимания на Жреца и вождя, чем повергал их в священный трепет. — Поднявшаяся вода океанов, затопив сушу, оставила множество разделенных между собой островов, жизнь на которых увядала или развивалась по-разному.
— Мы готовы, — отозвался Бережной. — Для того мы и стремились обратно на родную Землю, чтобы встретиться с новыми людьми.
— Вы встретитесь с ними, — заверил старец, презрительно взглянув на толпу диких бурундцев и сгрудившихся неподалеку вешних с дубинами.
— Пользование взлетолетами и противоинфекционным облучением не говорит об утрате былых знаний, — заметил Вася Галлей.
— Но я не могу без Никитенка! — воскликнула Надя. — Я побегу за ним.
— Он с Эльмой. Тебе не открыть тайных засовов. Я приведу его сейчас, — вызвалась, с трудом поднимаясь с колен, Майда.
— У нас очень мало времени, — сказал богообразный старец, — ибо иссякает энергия. Мы давно разыскиваем вас, принимая ваши радиограммы, но не в состоянии ответить вам. Поняли, в каком районе вы решили приземлиться, посылали туда на разведку наш аппарат, который заметил, близ какого города вы опустились в озеро. В результате энергии теперь осталось очень мало. Мы спешили сюда, подозревая, что вы не найдете здесь должного гостеприимства.
— Люди здесь разные, как и повсюду, — глубокомысленно заметил Крылов.
Никита Вязов отправился вместе с Майдой.
— Кто этот Никитенок? — спросил старец.
— Это его, — кивнула вслед уходящему Никите Надя и неуверенно поправилась: — Наш сынок.
Старец как-то странно и внимательно посмотрел на Надю.
Почему-то она опять зарделась, как недавно на пьедестале.
Люди на площади начали поднимать удивленные лица. Они сначала зажмуривались, потом открывали глаза шире обычного, но встать не решались в присутствии Божества, которое запросто беседует на непонятном языке с едва не казненными живыми предками.
— Никитенка сберегли Эльма, Анд, приведший сюда нам на выручку людей с того берега, и его мать Майда. Их опасно оставлять здесь, — горячо убеждала старца Надя.
— Они могут остаться со своими соплеменниками. Я внушу тем все что надо, — заверил тот.
— Они поддаются внушению. Я уже пробовал, — вставил Федоров.
— Ах вот как? — слегка удивился старец. — Ну что ж, давайте вместе. Приходилось читать об этом.
И он обратился к Жрецу и вождю на их языке, строго наказав беречь всех, кто общался с вернувшимися живыми предками.
— Священна воля. Да-да, Божества! — воскликнул Жрец. И обернулся, отыскивая глазами Гнидда. Он потребовал от него, тоже «общавшегося» с живыми предками, священный нож.
Надя поняла Жреца и протянула ему нож, которым должна была быть освежевана. Гнев исказил лицо Жреца, но, взглянув на богообразного старца, он тотчас склонился в поклоне.
Гнидд мычал, извиваясь в судороге страха.
А тут еще подошел Анд и протянул Жрецу нарядные ножны.
Жрец яростно вложил нож в ножны и уничтожающе посмотрел на распростертого на ступеньках «отца-свежевателя».
Тот понял, что нож будет еще использован сегодня на этом пьедестале.
Майда, тяжело дыша, едва поспевала за Эльмой, несшей на руках Никитенка в специально сшитом для него Надей маленьком серебристом костюмчике.
Мальчик, увидев маму и папу, громко закричал, протягивая к Наде ручки.
Старец с улыбкой посмотрел на ребенка и задумчиво сказал:
— Я предупредил вас о процедуре облучения. Она изменила внутренний облик всех людей острова Солнца, в известной степени уподобив их этому младенцу с чистой душой.
— Мы идем за вами, старейшина, с чистой душой и чистым сердцем, — заверил Крылов.
— Тогда нам с вами будет легко понять друг друга, — отозвался старец.
При входе в дверцу, похожую на алтарную, произошла заминка.
Никитенок стал извиваться на руках у Нади и капризничать, требуя, чтобы с ним была и его новая молодая мама.
— Где моя темная мама? — повторял он.
Смуглая Эльма с грустной улыбкой провожала его глазами, держа за руку подошедшего к ней Анда.
Бурундцы понемногу поднимались на ноги, недоумевающие, испуганные, но чем-то обрадованные.
Вперемежку с ними стояли и вешние с дубинами, отнюдь не собираясь пустить их в ход.
Взлетолет беззвучно, как и при спуске, отделился от земли и взмыл в безоблачное небо.