Мама с папой и дяди стали теперь почему-то очень серьезными, не играли с Никитенком и даже ничего не рассказывали.
Малыш стойко все терпел, радуясь, что он еще не в ящике, который называли контейнером.
Мальчик вертелся в кресле. Заглянуть бы в переднюю каюту, где виднелись дяди-командиры. Когда они там что-то сделали, стена стала отодвигаться от окошка, превратилась в волчок, а потом уменьшалась, уменьшалась и стала совсем такой, как папина игрушка. Но он не крутился, потому что к нему привязана ниточка, идущая к звездам, а на конце этой ниточки, как объяснила мама, еще один волчок, только он так далеко, что его не видно. Это, однако, было выше понимания Никитенка, как и то, зачем его закроют в ящике, хотя, как настоящий звездолетчик, он готов был все вытерпеть.
Не только юный звездолетчик смотрел на удаляющийся модуль покинутого корабля. Никто из взрослых не мог подавить в себе горькое щемящее чувство при прощании со своим так славно послужившим домом.
Только пилоты космолета Бережной и Крылов целиком были заняты переводом аппарата на спиральную трассу спуска, рассчитанную еще в незапамятные времена прадедом космонавтики К. Э. Циолковским, тем самым, который, по словам Бережного, учил детей в школе считать, а научил людей в космосе летать.
А крохотному звездолетчику так хотелось выскользнуть из ремней, попасть в рубку управления, чтобы помочь главным дядям вести корабль. Но воспользоваться тем, что мама, папа и дяди смотрели в окошечко, малышу все же не удавалось, и командиры остались без его помощи.
И пришлось им самим начать торможение, чтобы войти в плотные слои атмосферы с уменьшенной скоростью, избежав перегрева аппарата.
Предстояло, облетев Землю несколько раз, опуститься точно в выбранном для посадки месте.
Спираль приближалась к концу.
Командиры предложили всем надеть шлемы, укрыть мальчика в контейнере и приготовиться к выходу.
Они первыми надели шлемы, и за прозрачным их забралом трудно было уловить на их лицах тревогу. Отвечая перед собой, перед товарищами, перед человечеством, к которому вернулись, за благоприятный исход всего их путешествия, они, естественно, волновались.
Но они не знали о том, что их ждет впереди.
Глава 2
ДНЕВНИК ДИКОГО ЧЕЛОВЕКА
О поле, поле! Кто тебя усеял мертвыми костями?
Перед пловцом стали проступать в утреннем тумане очертания великого нагромождения исполинских зданий Города. Они зубцами и всплесками поднимались и как бы тонули во мгле, символ дерзости и величия земной цивилизации.
Трудно было поверить, что это творение рук человеческих; виделись не замки в облаках, а облачные нагромождения в виде замков. Недаром на языке пловца ближнее здание на островке посередине реки звалось «Домом до неба».
Когда пловец, по имени Анд, вышел на берег островка, туман почти рассеялся.
Юноша, худощавый при его немалом росте, мускулистый, бронзовокожий, попрыгал то на одной, то на другой ноге, помотал мокрой кудрявой головой. Потом, запрокинув ее, взглянул на самый верх здания, надел короткую куртку, широченные брюки из бесцветного домотканого подобия холста, ощупал оттопыренный карман и бодро зашагал к центральному входу.
Мало кто рискнул бы, подобно ему, преодолеть так, один за другим, все семьдесят два этажа. На каждом виднелись проемы бывших дверей в бездонные колодцы, где двигались когда-то хитроумные подъемные устройства — лифты. Он даже не заглядывал туда.
Недюжинная сила молодости и умелое размеренное дыхание помогали ему в этом беспримерном, но, видимо, привычном восхождении.
Его курчавые волосы лишь слегка увлажнились, а открытое смуглое, в меру скуластое лицо с распахнутыми, словно удивленными голубыми глазами раскраснелось.
Достигнув цели, он протиснулся через плохо открывавшуюся от старости дверь в затхлое помещение, уставленное шкафами с древними книгами. Их все еще нарядные корешки не вязались с убожеством обветшалых стен и осыпавшегося потолка.
На пороге он застыл в изумлении. Около одного из шкафов стояла стройная, гибкая, нарядная, еще менее, чем книги на полках, совместимая с окружающим запустением девушка в красном вязаном платье; не без изящества тянулась к верхней полке.
Как ни бесшумны были его шаги, она все же услышала их, а может быть, ощутила чье-то присутствие; обернулась и испуганно выронила взятую книгу. Потемневшие страницы рассыпались по полу. Она не стала их собирать и крикнула срывающимся голосом: