Будь спокоен, ты справишься и с немецким и с математикой лучше многих других, когда начнешь по-настоящему ими заниматься. Вспомни, как тебе было трудно научиться читать, ты мучился два года, мама была в отчаянии, но только не я, ибо знал, что это происходит от слабости, снова и снова я говорил маме, что со временем тебя невозможно будет оторвать от книг — и оказался прав.
О немецком я говорить не буду, ты уже неплохо знаешь его, вспомни, как ты разговаривал по-немецки с людьми, которые непременно хотели прорваться ко мне на Бюгдё. А вот с математикой, которая сейчас кажется тебе такой трудной, ты справишься, если уже с утра будешь прилагать к этому все силы, не поддаваясь слабости. Подумай, как будет весело и приятно, когда ты вернешься домой, сдав экзамен, окончив школу, и тебе не придется ни от кого прятать глаза. Благослови тебя Бог, милый Туре, подумай об этом!
Мне было тяжело написать такое длинное письмо, прочти его внимательно, спрячь и перечитывай время от времени. Пока, милый Туре.
Очевидно мой ответ показался отцу неутешительным, потому что вскоре я получил еще одно письмо:
«2/9. 27.
Я вовсе не считаю, что ты совершенно здоров, но я писал тебе, как обычно. Мне казалось, что мое письмо не менее нежное, чем мамины письма, но оказалось, что я все делаю по-дурацки. Мне хотелось помочь тебе, поддержать тебя, поделиться с тобой собственным опытом. Я хочу помочь всем своим детям, и когда ты станешь старше и задумаешься над этим, ты меня поймешь. Только что я дочитал последнюю корректуру своей большой книги, она выйдет 1-го октября. Но эта книга еще не для тебя, тебе еще надо повзрослеть, и я решительно требую, чтобы ты пока ее не читал. Это не детское чтение, когда-нибудь ты это поймешь. Теперь я начал писать статью для американского журнала. Я очень рад, что у тебя появился аппетит. Немецкий не так уж тяжел, вот увидишь! И математика тоже вполне одолима!
«Скитальцы» вышли в октябре 1927 года. И в Норвегии и за границей книга была воспринята как большая творческая победа, поразительное возвращение художника после двух романов, которые, по мнению многих, не достигали уровня его лучших книг, написанных раньше.
В письмах ко мне отец никогда не упоминал об этом, ни словом не обмолвился об успехе. Может, потому, что я мог поддаться искушению и прочитать запретную книгу? Не думаю. Скорее всего, это была его обычная застенчивость и явное отсутствие интереса, когда речь заходила о его собственных произведениях и отзывах критиков.
За эти три года, что я учился в Эурдале, то есть с пятнадцати до восемнадцати лет, я получил от него много писем. И они помогали мне ощущать близость с домом, несмотря на разделяющее нас расстояние. В них он часто сообщал мне о заботах и делах домашних, и конечно больше всего о том, что особенно занимало его самого — жизнь и строительство в усадьбе. А часто он садился и писал нам всем, просто чтобы немного поболтать с нами. Когда мы жили врозь, ему нас не хватало, так же как и его нам.
Я приведу некоторые из писем, или хотя бы отрывки из них, в них видны те стороны отношений между отцом и сыном, которые в то время имели для меня огромное значение.
«8 ноябр. 27.
Я знаю, что ты писал маме о лыжах. Если тебе нужны такие же лыжи, какие есть у других мальчиков в Валдресе, то будет лучше, если ты сам купишь их, выберешь по своему вкусу. Посоветуйся об этом с Фрюденлюндом и Конрадом. Но покупать лыжи пока не выпал настоящий снег бессмысленно… Арилд с гордостью ездит на маленькой лошадке, которую ему подарили, как компенсацию за то, что ему приходится жить дома и ходить в школу с девочками. Мы начали закладывать взрывчатку за сеновалом, чтобы, взорвав скалу, немного расширить пространство и увеличить хлев… Возвращаясь из Осло, мы с мамой чуть не попали в аварию, и наш автомобиль изрядно пострадал, сейчас Улаф Педерсен приводит его в порядок, чтобы мы могли на нем ездить, пока весной не уедем в Осло… Я положу тебе в письмо еще немного денег. Принимаешь ли ты таблетки, о которых я писал? Хотелось бы увидеть, насколько ты пополнел и вырос».
«19 янв. 1928.
Решил написать несколько слов, потому что сижу один и думаю о тебе. Мама с девочками ушли на прогулку, Арилд занят своей лошадкой, а фрёкен Мюре уехала в Гримстад. Я же как раз сегодня первый раз встал после простуды и еще боюсь выходить из дома.
Мне очень хочется знать, как ты себя чувствуешь, как ешь, пьешь, растешь, ходишь на лыжах и справляешься со школьными занятиями.