- Если хочешь, ведьма, чтобы я ушел, отпусти меня!
- А я разве держу?
- Уж не знаю, что за цепь ты на меня набросить решила, но никаких оков я носить не желаю. Сделай так, чтобы мысли мои вновь мне подчинялись, а не тобой были заняты.
Рунгерд растерянно потопталась на месте.
- Я ни о каких цепях ничего не знаю. Я тебя прогнала и не надеялась у своего порога вновь увидеть.
Он понимающе кивнул и произнес, глядя ведьме в глаза:
Все бы отдал Ньёрд сражений,
Лишь бы взор смягчился девы.
Герд монист же Бальдра брани
И улыбкой не одарит.
Рунгерд пару мгновений молча смотрела на гостя, затем развернулась и скрылась в доме, не закрыв за собой дверь.
- Сядь! - резким тоном велела колдунья стоящему в дверях Гутторну. - Перевязать тебя придется. Свалился на мою голову!
- Что, тогда не прогонишь?
- Будешь болтать, Бергдис позову. Пусть она с тобой возится. Вы с ней, вижу, общий язык нашли уже. Снимай рубаху, чего сидишь!
Рунгерд принесла чистую ткань и лечебный отвар. Снимая старую повязку, она и не пыталась делать это осторожно, чтобы не задевать рану. Гутторн на ее действия никак не реагировал и равнодушно глядел куда-то в сторону. Наконец, она как бы нехотя поинтересовалась:
- Скажи, как ты обратную дорогу отыскал?
Гость кинул на колдунью насмешливый взгляд.
- Ты мне болтать, кажется, не велела.
Она не ответила и с раздражением поджала губы.
- Ты хоть и зовешь себя хёвдингом, но и я, знаешь ли, не на пастбище с овцами вырос. Меня кое-чему тоже научили.
- Это я и так поняла, что не на пастбище. Кто же твоя родня?
- Отца моего Хрейдар Суровый звали. Слышала о таком?
Рунгерд нахмурилась, словно пытаясь припомнить, затем произнесла неуверенно:
- Это, кажется, конунг был...
- Верно.
- Вот, значит, как. Что ж, сын конунга, пойду поищу тебе из одежды чего-нибудь.
Когда она вернулась и протянула Гутторну чистую рубаху, он благодарно кивнул, а затем поинтересовался, пристально глядя на ведьму:
- Муж твой, надеюсь, не против будет, что ты его одежду раздаешь?
- С чего ты взял, что я замужем?
- Чье же это тогда?
Рунгерд возмущенно сверкнула глазами.
- Не твое дело! - После этих слов возмущение ее куда-то вдруг пропало. На миг во взгляде даже смущение промелькнуло. Колдунья тихо добавила: - Эта одежда от отца осталась.
Она неторопливо прошлась по покою, села на свое место и взяла в руки вязание. И тут же лукаво прищурила глаза.
- Ты сам-то женат?
Гутторн улыбнулся с едва заметным сожалением.
- Пока нет. Моя свадьба на Йоль назначена.
Рунгерд поморщилась, стукнув концом костяной иглы по пальцу, и внимательно вгляделась в полотно, что держала в руках.
- И... какова твоя невеста? Красивая?
- Да. Кажется, так.
Ведьма удивленно взглянула на Гутторна.
- Что значит - кажется? Ты что же, не видел ее?
Он ухмыльнулся.
- Видел. Но лица ее не могу сейчас вспомнить, как бы ни пытался.
- Что так? - съязвила Рунгерд. - Слишком много выпил на обручении?
Гутторн вдруг посмотрел на нее неожиданно серьезно.
- Нет. Почему-то я только тебя сейчас вижу, даже если ты и не стоишь передо мной.
Она несколько мгновений с преувеличенным вниманием разглядывала свою работу. Затем поглядела на гостя с вызовом.
- Зачем ты вернулся? Шел бы своей дорогой!
- Не хотел, чтобы тебе потом стыдно было, за то, что гостя ночью за порог выставила.
Говорит серьезно, но во взгляде веселье. Рунгерд невольно улыбнулась.
- Не знаю, как тебя и благодарить за такую заботу! Только вот, когда ты в долине на ночлег останавливался, тебя куда как лучше приняли. Шел бы туда. И дочка у хозяев юная, очень легко ее ласковыми словами да дорогими подарками прельстить. Да и сами хозяева, блеск золота завидев, не замечают, что девица совсем не в девичьей ночь провела.
Ведьма продолжала улыбаться, глядя, как Гутторн старается удивление скрыть.