жу, совсем толка никакого. Только болтать умеешь. Она виновато потупила взгляд. - Прости... конунг. Гутторн глянул в сторону входа. Пламя в очагах пылало жарко, освещая зал и отражаясь от каменьев на ее золотом венце. Рунгерд степенно прошла мимо сидящих на скамьях людей и расположилась во главе женского стола. Он вновь посмотрел на рабыню. - Ты еще здесь? Убирайся! Слушая скальда, колдунья поморщилась. - ...И молвила дева: «Но все ли клялись, Что Нанны супругу Вредить не посмеют?» И Фригг отвечала: «Побег один есть, Омелой зовется, Он слишком был молод, Чтоб клясться мне в том...» - Послушай, Скафти! Я бы не отказалась что-нибудь повеселее послушать. А эту сагу и так все знают, - она заговорщицки ему улыбнулась. - Расскажи лучше любимую мою! Про одноглазую троллиху и трех ее мужей. Скальд хитро оскалился, ничуть не оскорбившись, что его перебили. - С радостью, госпожа, раз ты того желаешь. Она самодовольно оглядела зал. Гости смеялись, слушая Скафти, но находились и такие, что краснели смущенно. В основном молоденькие девушки. Закончив свою сагу, скальд подошел к месту, где всегда на пирах сидел, с неудовольствием обнаружив там незнакомого типа. Оглядев его пренебрежительно, произнес: - Место скальда занял Хрунгнир шлема ржавого. Рода ли он славного, Чтоб сюда садиться? В звоне ли оружья Смог он отличиться? Сидящий на месте Скафти молодой парень оглянулся, пьяно ухмыляясь. - Тебе чего? Проваливай давай! Нашелся тут самый знатный! Скальд мрачно усмехнулся. - Королобый дуб сраженья Скальда скоро ли уважит? Дерзкий долго ждать не станет! Скафти с Одина невестой Дурню враз устроит встречу! Схватив парня за шкирку, скальд сдернул его со скамьи и бросил на землю. Сам же поймал за руку одну из служанок, пробегавшую мимо. - Эй, красавица, меда мне принеси, да поживее! И спокойно остановился рядом с предполагаемым противником, дожидаясь, пока тот поднимется. Наконец, парень встал на ноги, покачиваясь. - Да ты... - Эй, вы! Уж не драку ли здесь устроить собрались? Скафти поднял взгляд на Гутторна, который какое-то время наблюдал за ними с веселой усмешкой. - Ты прости, конунг, но сам ведь видишь, что творится! Со мной ведь нельзя так, я человек обидчивый! Могу так обидеться, что... Гутторн махнул рукой. - Можешь не рассказывать, тебя все и так знают. Я и сам вижу - обиделся. Даже по-человечьи заговорил! - А я всегда по-человечьи. По-звериному не умею. - Ты когда не стихами, тебя не поймешь. Непривычно как-то. Садись, чего встал! Думаешь, еще не все девушки тебя разглядели? Скальд довольно хмыкнул, поправил волнистые светлые волосы и сел на место, насмешливо возмущаясь поплевшемуся прочь парню: - Откуда только таких невежд берут? Еще кубок держать не научились, а уже почетных людей оскорблять лезут! Попадись мне только... Ингольв Стрелок удивленно поглядел на брата, который грубо двинул ему локтем под ребра. Сигмунд недовольно покачал головой. - Я понимаю, хороша! Только не дело так на чужую жену смотреть. Особенно, если это жена конунга. - На кого я смотрю, это уж мое дело! - Пустое это... Да и Стейнвëр твоя ничуть не хуже. Ингольв холодно ухмыльнулся, вновь глянув на Рунгерд. И встретился с настороженным острым взглядом. - Ты, хëвдинг, спросить у меня что-то хочешь? Сигмунд заметил, как конунг покосился в их сторону. - Нет, я хочу, госпожа! Скажи, нет ли сестры у тебя? Она удивленно приподняла брови, повернувшись к беззаботно улыбавшемуся хëвдингову брату. - Зачем тебе знать? - Я бы к ней посватался! Ты, госпожа, славишься красотой своей, думаю, будь у тебя сестра... Рунгерд мельком взглянула на сидящую неподалеку старуху в дорогом наряде. Та едва сдерживала смех. Рунгерд и сама рассмеялась. - Уверен, что будь сестра у меня, она бы согласилась женой твоей стать? - От меня не убудет, даже если мне откажут. - А отправиться куда бы пришлось для этого, знаешь? Улыбка доброжелательная, но глаза ехидно прищурены. Сигмунд растерянно промолчал. - Тогда и не спрашивай ерунды разной. Шумное веселье Рунгерд быстро прискучило. Глядя на жену, Гутторн замечал, что улыбка ее сделалась натянутой, а то и вовсе раздраженной. Если к ней обращались, отвечала коротко, устало глядя по сторонам. А потом исчезла. Когда это случилось, он не видел, но что с места своего не вставала, знал точно. Тишина. Ветер прохладный. И звезды холодными кажутся, пусть и были когда-то жаркими частицами пламени Муспелля. А в тишине после шумного пира легко и приятно. И шаги слышно издалека. Но даже когда они за самой спиной раздаются, можно не оборачиваться. И руки когда уверенно вокруг талии ее обхватывают. Зачем глядеть, она и без того знает, кто это. - Что, мед слишком крепкий был? Она не злится сейчас, но все равно насмешка в голосе. И ответ такой же насмешливый: - В самый раз! Повернулась, в глаза заглянула. Драгоценный венец оказался в его руке, и она вздохнула с облегчением. - Знаю, как его не любишь. - Тяжелый слишком. - Зачем тогда носишь? - Заслужила. Моя ведь добыча. Помнишь, сам говорил? Гутторн небрежно кинул тяжелый венец на землю. Рунгерд почувствовала, как руки его легли ей на бедра, откинув в сторону хангерок и смяв тонкую ткань платья. А спина уперлась в стену амбара. - Разве я рабыня какая, чтобы на заднем дворе... - Ты моя жена. Усмехнулся странно - как есть мальчишка. Она улыбнулась в ответ, обнимая крепче. И весело сделалось, когда подумала, о чем завтра шептаться будут, вздумай сейчас кто-то забрести сюда. - О чем задумался? Или о ком? Ингольв хëвдинг усмехнулся, повернувшись к брату, что стоял рядом со входом в дом для гостей и глядел на него с подозрением. - О ком. Вот, послушай: Больше дев других почетных Клен секиры жаждет жарко Герд обручий златых звона, Серебром волос что славна. Сон утратит тëрн богатства Фрейи слез сосна, покуда Пред его широким ложем На пол свой наряд не сбросит. Жар объятий Фуллы гребней Обретет властитель битвы. Рождена ему на радость Хлинн прекрасная перины. - Это ты о своей жене, надеюсь? - Не помню я, чтобы законная жена у меня была. - Поменьше болтай, чего ты там жаждешь. А то стихи эти помогут тебе, но не в том, чего ожидаешь, а головы лишиться.