Головка примерно в два раза толще моего большого пальца. Когда я потираю этот необычный нарост, он распадается на десятки крошечных усиков.
— О…. — я отдёргиваю руку. — Что это?
Он поглаживает мою руку похожими на нити выступами, отчего по позвоночнику пробегает дрожь.
— Так лучше гладить шейку матки и исследовать те части твоей маленькой киски, до которых не может добраться ни один человеческий пенис.
Я высунула язык, чтобы облизать нижнюю губу, и он одобрительно зарычал.
— Хочешь, чтобы я трахнул тебя своим спаривающимся членом? — спрашивает он.
Задыхаясь, я медленно киваю.
— Но, знаешь, что-то такое длинное и толстое, как это, никогда не поместится.
Его глубокий рык разносится по щупальцам и заставляет каждый сантиметр моей кожи трепетать.
— Ты примешь мой член-щупальце, как хорошая маленькая пара.
Мышцы моей киски сжимаются, как бы соглашаясь.
— Хорошо, — шепчу я. — Но тебе нужно будет дать мне дополнительную смазку.
Он протягивает свою человеческую руку между моих ног, просовывает два толстых пальца в мою киску и растягивает меня.
— Ты такая мокрая.
Я издаю сдавленный горловой стон.
— Похоже, ты и сама неплохо справляешься, — добавляет он.
— Просто трахни меня, — шепчу я.
С глубоким стоном, который я ощущаю до мозга костей, он вытягивает пальцы и проводит кончиком своего спаривающегося щупальца по моей киске. Маленькие усики поглаживают каждую складочку, а некоторые из них совершают крошечные щёлкающие движения по моему набухшему клитору.
Приятная дрожь пробегает по моим нервам, заставляя меня откинуть голову назад и застонать.
— Тебе нравится, когда я играю с твоей киской? — спрашивает он.
— О, — я хватаюсь за щупальца, прижимающие меня к стене. — Это как порка, только без жжения.
Моя пара издаёт глубокое мурлыканье, которое я чувствую каждым сантиметром своей кожи.
— Я никогда не причиню тебе боли, если ты этого не хочешь.
— Обещаешь? — спрашиваю я, хихикая.
— Клянусь, — некоторые из его усиков наматывают нежные круги вокруг моего отверстия, а от тех, что ласкают мой клитор, пульсирует каждая мышца в моём тазу.
— Твоя сладкая попка так хорошо обхватывает меня, — говорит он глубоким голосом, наполняющим комнату. — Не могу дождаться, когда почувствую, как ты обхватишь мой спаривающийся член.
— Пожалуйста, — шепчу я.
— Пожалуйста, что, пара? — спрашивает он, в его голосе слышится веселье. — Ты человек. Используй свои слова.
Я разражаюсь истерическим смехом, но мой разум слишком одурманен, чтобы придумать умный ответ.
— Трахни меня, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Наполни меня этим спаривающимся членом, одновременно с тем как вводишь в задницу щупальце. И пока ты это делаешь, я хочу, чтобы ещё одно щупальце сосало мой клитор.
— Я могу и получше.
Прежде чем я успеваю спросить, что он имеет в виду, он вводит в меня свой ребристый член. Растяжение настолько сильное, что на несколько мгновений у меня перехватывает дыхание. Удовольствие взрывается в каждом нервном окончании, заставляя их загораться. Мои глаза расширяются, а рот приоткрывается от вздоха.
— Слишком большой, слишком большой, — говорю я сквозь стоны, впиваясь пальцами в его щупальца.
— У тебя были и побольше, — отвечает он с ухмылкой. — И через мгновение ты примешь ещё больше.
Ощущения настолько ошеломляющие, что я закрываю глаза, когда он вводит в мою киску всё больше и больше своего спаривающегося члена. Я чувствую лёгкое покалывание вдоль стенок, где он добавляет немного дополнительной смазки, чтобы облегчить скольжение, но, когда он достигает моей шейки матки, маленькие усики расширяются.
— Что? — я подаюсь вперёд, когда его щупальца удерживают меня на месте. — Что это?
— Тебе нравится? — мурлычет он. — Каждая часть моего спаривающегося члена смакует твою сладкую киску.
Пока он это говорит, дополнительные усики ласкают контуры моих внутренностей глубокими ударами, от которых дрожат бёдра. Пот выступает на моем лбу, и я тяжело дышу, так, что нагревается вся комната.
— Такое удовольствие должно быть незаконным, — говорю я.
— Ты такая тугая, — рычит он.
Мои веки дрожат, и я стону.
— То, как ты пульсируешь вокруг моего спаривающегося члена, заставляет меня хотеть трахать тебя так каждый день до конца наших дней.
Где-то сквозь дымку экстаза я не могу не задаться вопросом, как долго живут такие существа, как он. Мои губы складываются в слова, но один из усиков внутри меня попадает в точку, которая заставляет меня видеть звёзды.