— Понравилось? — осведомился он и, медленно смакуя, пригубил вино.
Мисс Коннот утвердительно кивнула головой:
— Обычно я не пью, но это вино божественно.
Он подался вперед.
— Если ты обычно не пьешь, то зачем днем стянула у меня бутылку «Перрье»?
Девушка зарделась.
— Я, а… я просто, гм… только потому что… — Она с трудом откашлялась. — Потому… э-э… бутылка была так красива!
Он ухмыльнулся и промолвил:
— Ладно. Прими ее в дар от меня. Но тебе следует запомнить: такое вино следует пить вдвоем.
Не проронив ни слова, она уставилась на стол и принялась не спеша обводить пальцем одну из роз на скатерти.
— Ну а теперь, — вновь проговорил Джеймс, — можешь просить меня о большом, по-настоящему большом одолжении.
Не поднимая головы, Кирби ответила:
— Не такое уж это и большое одолжение.
— Неважно. Тебе кое-что нужно от меня, и ты будешь мне весьма признательна за мою услугу. Большего мне и не надо. Ну так в чем дело?
Она подняла глаза и встретилась с его нетерпеливым, беспокоящим ее взором.
— Я… гм… то есть мы… комитет… комитет по организации фестиваля в честь возвращения Боба, — поспешила пояснить девушка, — хотел бы кое-что предложить вам. На самом деле это город желает кое-что предложить вам.
Ухмыляясь, Джеймс лениво покрутил ножку бокала. В его томных глазах горело вожделение.
— Город? Ого! Верно, и цена за услугу возрастет, а?
Кирби, будто не услышав его последнего замечания, подалась вперед.
— Мы… э-э… комитет, то есть… кажется, мы остались без оберцеремониймейстера космического парада, и…
— Вы остались без церемониймейстера? — прервал ее Джеймс. — Как вы могли остаться без него?
— Тут не наша вина, — заверила она его. — Руфус…
— Руфус?
— …получил более привлекательное предложение. Вот и все.
— Руфус? — повторил мистер Неш. — Интересно, сколько мужчин сейчас носят имя Руфус?
— Руфус Лейдло, — уточнила девушка. Мысленно она обозвала себя дурой, поняв, что фамилия ничего не скажет Джеймсу, если, конечно, он не большой поклонник рекламы слабительного средства. — Он актер. Из местных. Поехал на Запад, стал звездой большой величины и…
— Мне не известна ни одна крупная звезда по имени Руфус Лейдло, — встрял Джеймс, — а уж поверь мне, я знаю многих.
Мисс Коннот тут же забыла о своей миссии.
— Руфус Лейдло… э-э… он подает большие надежды, — промолвила Кирби, пытаясь не ежиться в кресле от смущения.
— Где он играл?
— Он… э-э… он начинал с роли танцующей банки кукурузной водки в рекламе местной ассоциации производителей кукурузы.
В ответ Джеймс не проронил ни слова. Подняв голову, она увидела, что он изучающе смотрит на нее с таким выражением, будто гадает, говорит она серьезно или шутит.
— Его показывали на всю страну и в рекламе слабительного средства, — поспешно бросилась Кирби на защиту Руфуса.
— Ясно, — пробормотал Джеймс.
— И… и недавно он получил прекрасное предложение: ему предложили большую роль. Вот почему он не может быть оберцеремониймейстером. Ему предложили сыграть говорящие хлопья в ролике, рекламирующем новую пачку овсяных хлопьев.
— Говорящие хлопья, — повторил мистер Неш.
Кирби, утвердительно кивнув головой, вновь приступила к выполнению своего задания.
— Вот, — начала девушка, — ради предложенной роли Руфус бросил нас. И теперь нам нужен мужчина, который бы согласился побыть на космическом параде оберцеремониймейстером. Мы бы, конечно, предпочли кого-нибудь из местных, но у нас в городе, кроме Руфуса, нет знаменитостей. Ну, за исключением Дайрдри Мэхони. Однажды она была в нашем штате королевой кукурузы. Однако она уже выступала в роли оберцеремониймейстера на рождественских парадах. Трижды. И как нам быть? Вот если бы вы согласились занять место Руфуса?..
Разглядывая сидящую напротив Кирби, Джеймс едва прислушивался к ее словам. Его слишком занимало то, как пламя свечи отбрасывает золотистый отсвет на ее волосы и кожу, как ее глаза темнеют всякий раз, когда девушка бросает на него взгляд, как легкое белое платье прекрасно сочетается с кожей цвета слоновой кости. Слабый аромат лаванды, исходивший от Кирби, кружил ему голову, а смоченные вином губы и порозовевшие щеки сводили его с ума.
Теперь мистер Неш твердо знал, что к концу его пребывания в Эндикотте девушка будет ему принадлежать.
— Прости, — произнес он, когда мисс Коннот замолкла. — Что ты сказала? Я отвлекся.