<p>
Спутник для архимага</p>
Терион, столица Империи Терракота, погружался в сон. В окнах гасли отблески ламп и свечей. Двери запирались на крепкие засовы. Незваные гости могут не стучаться, свои все дома, а чужаки пусть проходят мимо. Широкие центральные мостовые, равно как и нищенские выселки опустели. С небосвода, застланного клубящимся войлоком, целый день изливается ледяная морось. Дворцы и храмы за ней - лишь тёмные силуэты с тонкими шпилями башен. Изредка промчит чей-то экипаж, да протопает четвёрка чертыхающихся стражников с мечами у пояса и в обвислых от влаги плащах. В масляном свете фонарей город оплели серебристые нити. В кабаках и тех не слышно обычного гула. Все попрятались от дождя.
Но, если приглядеться внимательнее, то не все.
Вот кто-то идёт, укрываясь от косых струй под длиннополым дождевиком. Вблизи светильников тень нагоняет человека со спины, а затем убегает вперёд, точно предлагая поспешить следом. Мужчина действительно прибавил ходу. И запнулся. Схватился за угол чей-то мастерской, лишь тем избежав купания в луже. Помянув свою извечную неуклюжесть, мёрзло поёжился.
Хвала Небесам, он почти добрался и скоро окажется под крышей.
За очередным проулком мостовая сменилась размытой глиной. Сапоги безнадёжно заскользили, пришлось сбавить шаг. Потянулись дворы одной из ремесленных окраин. За заборами брехали собаки. Поскользнувшись ещё дважды, путник доковылял до стоящей чуть на отшибе ограды. Короткая дорожка меж раскачиваемых ветром кустов сирени и вот она долгожданная дверь под покатым навесом. Вода низвергается из желоба в водосточную бочку. Та переполнена, пузырящийся поток хлещет через край.
Низкий старый дом под черепичной крышей встречал своего хозяина мёртвой тишиной. Лишь шелестели подступающие к самым стенам облетающие липки. И не мелькал за окнами приветливый огонёк. Наёмным служанкам сегодня был дан отгул, так что внутри его никто не ждал.
Дрожащей рукой достать ключ из кармана. А тот выпадает. Проклиная холод, присесть на корточки; колени хрустят как две ветки хвороста. Опавшие листья - только их захватывают пальцы. Он уже собрался воспользоваться даром и затеплить свет, что давно следовало сделать! А ещё лучше было взять экипаж и не тащиться пешком по слякоти. Но пропажа нашлась сама.
Сухая одежда и горячий чай. Сейчас, сейчас.
Ключ щёлкнул, повернувшись в замочной скважине. Дверь приоткрылась. Изнутри пахнуло теплом и чем-то съестным. Наконец-то.
- Мяу.
Жалобные звуки донеслись со двора. За шелестом дождя и льющимся в бочку водопадом их едва было слышно. Или всё же почудилось?
- Мяяяу.
Во мраке, слева от крыльца светлячками вспыхнуло два жёлтых огонька. Он пригляделся.
- Это кто ещё там?
Огоньки приблизились. Полуночное существо запрыгнуло на перила, заставив его отпрянуть. Кошка! Мокрая, худая. Прилизанная дождём шерсть висит сосульками, отчего голова кажется непропорционально маленькой, так что на ней едва помещались стоящие торчком уши и круглые как монеты глаза.
- А ты что тут делаешь?
Кошка принялась тереться об столбик, поддерживающий крышу крыльца. Животное совсем не боялось его, что не очень-то вязалось с представлениями о вечной настороженности бездомных бродяжек, предоставленных выживать самим по себе в этом суровом мире.
- Пошла отсюда! - Он никогда не держал домашнюю живность, потому имел плохое представление об обращении с ней.
Конечно, хвостатая и не подумала исчезнуть.
А идущая с залива буря набирала силу. Налетевший порыв окатил лицо пригоршней воды. Мужчина заворчал, удивляясь, что продолжает торчать посреди такой мерзости.
- Прочь! - Он махнул рукой и вошёл в прихожую. Скинул капюшон, обернулся закрыть дверь.
Кошка перестала тереться и теперь сидела на перилах, глядя прямо на него. Грусть и одиночество сквозили в её взгляде.
Они смотрели друг на друга посреди ночи и ливня. Лицо человека испещряли глубокие морщины, по разномастным - местами совершенно седым, а местами тёмно-каштановым волосам стекали капли. Нездоровая жёлтая кожа туго обтягивала скулы, ввалившиеся щёки отдавали синевой, словно их обладатель долгое время испытывал тяжкие лишения и только недавно начал от них оправляться. Ясные глаза, так не отвечающие общему старческому виду, подёрнул туман отстранённости.
Хозяин дома потряс головой, разгоняя внезапное наваждение.
- Ну, что ж... заходи. Никому не следует оставаться на улице в такую пору.
Он не ожидал, что скажет что-то подобное. Но слова сами сорвались с губ. И сожаления от них возникло.
Бродяжка поняла его. Мягко спрыгнула и, продолжая смотреть снизу вверх на посторонившегося великана, проследовала мимо. Захлопнулась входная дверь, лязгнул засов, оставляя осень и все её малоприятные проявления вовне.
Внутри дома темень, хоть глаза выколи. Пришлось-таки произнести простенькое заклинание. Плавный пас ладонью и на ней возгорается сгусток тихо гудящего рыжеватого пламени. Мужчина подбросил шарик света повыше к потолку. Стала видна узкая прихожая: на полу домотканый палас, с одной стороны шкаф, с другой - низкая тумба и стоящая на ней ваза с последними в этом году цветами.
Водрузить дождевик на вешалку, под которой сразу набежало озерцо. Опёршись о стену, стянуть хлюпающие сапоги, нырнуть озябшими ступнями в тапочки, преданно ожидавшие его у порога. Штаны с сюртуком тоже были влажные, но их можно сменить и позже. Для начала он вернулся к плащу, извлёк из внутреннего кармана небольшой свёрток. Повертел в руках, но пока отложил. И только тут заметил кошку, притаившуюся в углу. А он уже и думать забыл о своей внезапной гостье.
Ведь именно сегодня гостей я не жду.
Секундная мысль отозвалась волнительным предвкушением. Но он пригласил бродяжку войти, а значит, по правилам хорошего тона должен был оказать ей теперь некоторое внимание.