У Словена цель имелась. Небольшая, но захватывающая. Первая проба сил в статусе архимага. Он думал об этом, идя туманной тропою.
Но вдруг остановился и резко вскинул голову вверх. В его глазах отразился мгновенный детский испуг.
Он ощутил, как из серой дымки на него взирает Нечто.
Ноги мага приросли к одному месту. Если бы он сейчас ошибся и ему только почудилось, как бы он благодарил все Богов, ведомых и не ведомых... Но он, конечно, не ошибся. Взгляд свысока обрушился крушащим тараном и, не встретив сопротивления, скользнул в его сознание. От него было не сбежать и не укрыться ментальными щитами. Словен лишь едва сумел сдержать крик. Вытянулся на носочках стоп, запрокинув голову, точно его вздёрнуло вверх на незримой обвившей шею удавке, застыл в напряжении каждой частицы своего распятого дрожащего духа, боясь лишний раз вдохнуть, - конечно, призракам не требовался воздух и никакой шеи со стопами у них не наблюдалось, но человеческие привычки держат крепко. Особенно, когда на тебя смотрит Он.
Хранитель перехода. Один из Драконов Межреальности.
Так Их называли магические летописи. Мифические, но и вполне реальные существа. Жуткие, непостижимые, древние и хранящие в себе память о каждом событии, происходившем в мире границы с Начала Времён.
Маг почувствовал себя жалкой букашкой на ладони Вседержителя, что поднесли поближе к глазам, в которых плескалась вечность. Тот копался в его разуме, просматривая его прошлое и настоящее, а может и будущее. Что-то выискивая, на чём-то задерживаясь дольше, а другое сразу отметая, как ненужный хлам. Жёстко, с осознанием полного превосходства и мимолётной заинтересованностью.
Что Ему надо? Чем Словен, только-только прошедший ритуал, мог привлечь внимание Дракона?
Время для мага заледенело. Сделать он ничего не мог, наивно было даже пытаться. Потому старик просто стоял, сотрясаясь всем телом, терпел и ждал, сам не зная чего. Закрыв призрачные глаза. Ждал решения.
Взгляд Хранителя отпустил его столь же стремительно, как и парализовал. Словена окатила волна надмирового разума. Порыв ураганного ветра взметнул туманные клубы. Дракон умчался прочь. Сейчас эта букашка была Ему безразлична. Вот когда подрастёт, возможно, тогда и найдётся, что с неё взять. И та задобрит Его дарами, что Он потребует за право ходить дорогами своего мира. Или погибнет. Дракона устроит любой исход.
Хранитель улетел, но Словен ещё долго не решался двинуться с места. Он открыл глаза и смотрел в клубящуюся бесцветную высь, но не до того, ни сейчас ничего там не видел.
Прежде о подобных сущностях ему доводилось только читать. Теперь всё изменилось, и впредь об этом не стоило забывать, если он не хотел пополнить ряды тех магов (и даже архимагов), что уйдя однажды в Межреальность, более оттуда не возвратились. Случалось порой и такое.
Словен не знал, что думать, как реагировать. Пока он слишком слаб для таких умственных потуг. Он как следует поразмыслит о случившемся, но позже.
Маг медленно побрёл дальше.
До этого в Нижнем мире ему доводилось бывать считанное число раз. И впервые он шёл туда в одиночку. Может, действительно, зря он так рано сорвался? Но на колебания времени не осталось, туманная тропа заканчивалась вихрящейся воронкой. Проход был прямо в её центре. Словен чуть подождал, собираясь с духом и проверяя взведённые чары. Ну что ж, давай.
А затем шагнул за разделительную завесу.
Серый полог застилает глаза - две секунды падения в пустоту - два гулких удара сердца - и его ступни коснулись тверди иного мира.
Впечатление от первых мгновений после перехода обычно бывало ошеломляющим. Потеря всякой ориентации, тошнота, внутренняя паника. Архимаг же лишь поморщился от лёгкого головокружения, подтверждающего, что он покинул Межреальность. Ещё один плюс, который приятно отметить.
Словен обнаружил себя на склоне древних, источенных ветрами и дождями гор, полукругом охватывающих болотистую низину. Он воспринимал структуру этого пространства в аналогах родного. Право слово, так было проще, и против истины он особо не грешил. Маг стоял на скальном уступе, выдающемся в сторону от толщи горы, точно на носу выброшенного на мель и окаменевшего за давностью лет корабля, чей корпус метрах в двадцати ниже по склону плавно погружался под поверхность наползающих трясин.
Великих Трясин Нижнего мира.
Бескрайняя буро-зелёная равнина. Трясины неспешно колышутся, словно дышат. Над ними поднимаются потоки испарений, в которых вьются полчища мошкары. Сплошной ковёр мелколистной ряски, местами разрывают окна чёрной воды. Сухие деревья торчат на редких островках в окружении зарослей склизкой синеватой травы. Их кажущиеся мёртвыми голые ветви заломлены, словно руки грешников в аду. С сучьев свисают бороды белёсого мха, а стволы усеяны бугристыми наростами. Деревья чем-то больны. Впрочем, может и нет, может здесь это их обычный вид.
Он видел, как в окнах-омутах мелькали змееподобные тела, чьи шипастые гребни вспарывали плотный покров ряски, чтобы спустя мгновение вновь скрыться в беспросветной глубине. Болота кишели живностью. Кажущейся извращённой и мерзкой для чужака, но вполне привычной для этой реальности. При желании он мог попытаться вытянуть на поверхность кого-то из тех, кто шнырял в трясине. Но сразу отказался от подобной идеи. Его чары могли привлечь существ и покрупнее. А это будет лишним. Он здесь с тихим визитом.
Словен собирался лишь понаблюдать, как сработает заклятье, что он привёл в исполнение, будучи в собственном доме. Там, посреди магических контуров кипел розовой мутью старый котёл, основное же действие чар должно было произойти здесь. И оно уже происходило.
Он находился возле местного отображения своей фигуры. Погреб в его доме, да и весь город Терион, в данном измерении соответствовали гнилостным болотам. Не очень-то приятная аналогия, но уж, что есть. Фигура представлялась прозрачной плёнкой, натянутой меж больших валунов, лежащих справа от него почти ровным кругом.
Отличное место для силка, решил маг.
Его затея - в общем, не столь и безопасная, - так будоражила кровь. Он переводил взгляд с ловушки на кромку болот, пока неподвижную, туда и обратно. Он был охотником, стерегущим в засаде добычу. Сотворённые им чары обладали особым "запахом", должным привлечь кого-то из мелких обитателей трясин. Западня пахла свежей кровью, самой эффективной приманкой для этих мест. Совсем лёгкие флюиды, чтобы не замахнуться на непосильную дичь, только простенькие экземпляры.