Конечно, поднялся переполох. Словена обвинили в запрещённом колдовстве. Его мать едва не сожгли, как ведьму, а вступившегося за них отца избили до полусмерти (в том особо усердствовал деревенский кузнец) и посадили под замок. Для ребёнка те три дня непонимания происходящего были подобны концу света.
Прослышав о странностях, в их глушь из города приехали двое магов-изыскателей. Они-то мигом разобрались во всём. Успокоили волнение, а затем увезли напуганного, безостановочно плачущего Словена с собой. Родители, с которых сняли все обвинения в связях с тёмной силой и которым выплатили огромное по деревенским меркам вознаграждение за то, что ребёнок покидает их, были не против. Даже мать. У её сына обнаружился магический дар завидной силы, о чём на общей сходке и объявили приезжие. А жизнь чародея была несоразмерно предпочтительнее жизни бедного крестьянина. Да никто из них и не рискнул бы перечить орденским магам.
Тогда первый и самый короткий из этапов его жизни подошёл к неожиданному завершению. Но на смену ему уже спешил следующий. Мальчику Словену - будущему известному учёному, а с недавних пор и архимагу - предстояло постичь науку волшбы. И его обучение до сих пор не было окончено, оно только-только переходило на высший из возможных уровней.
...Словен очнулся от случившегося наката, как он называл подобные минуты выпадения из реальности. Старик чуть улыбнулся, вспомнив, с каким выражением безмерного удивления смотрели на него деревенские - аккуратно причёсанного, в новой мантии со значком ученика столичной Академии Высшего Магического Искусства - когда он, спустя десять лет, впервые приехал погостить в родные края. Даже мать не сразу узнала его. И как же она постарела за время, что он провёл на чужбине и куда должен был вскоре вернуться. Ведь теперь его дом был там.
Вместе с улыбкой одинокая слеза проложила себе дорожку на щеке чародея.
Но хватит витать в облаках! Что это он, в самом деле, то и дело стал погружаться в какую-то немощную полудрёму. Ему разве нечем заняться?
"Вот и займёмся", - сказал он себе мысленно. Нарушать тишь пустующих комнат казалось чем-то неправильным.
Ужин съеден, Розалина утром приберётся. Словен нетерпеливо потёр ладони. Его ждут дела. Эксперимент! Пламя в стоящей перед ним лампе задрожало. В накрепко запертом доме повеяло тёплым ветром. Давно он не позволял себе столь вольного обращения с даром. Берёгся. Но теперь пора вынужденного воздержания минула.
От влажной одежды потянуло паром, не прошло и минуты, как та высохла. И не нужно никаких переодеваний.
- Что я всё тяну, словно школяр перед первым заклятьем?
Словен встал из-за стола, взял лампу и прошёл в прихожую. Наевшаяся кошка лежала в углу, свернувшись в клубок. Подняв уже вылизанную морду, она одарила его внимательным взглядом.
"Ведь совсем не боится", - вновь удивился маг.
Он взял с тумбы свёрток и направился вглубь дома. Ожидание серьёзного действия всё более захватывало его. Руки просили работы - магической работы - а желание окунуться в астральные потоки пересиливало всё и вся. Словен чувствовал, что готов замахнуться на нечто большее, нежели обычный пульсар. Впервые после ритуала в нём возникла такая уверенность. Это ли не добрый знак.
Две погружённые во тьму комнаты остались позади. Вот и его кабинет. Каждый уважающий себя чародей должен иметь личный кабинет. Просторный стол красного дерева, мягкие кресла, стеллажи с редкими фолиантами. У него всё было гораздо скромнее, но и кабинет сейчас не прельщал мага. Пройдя по коридору до самого конца, Словен остановился у дальней комнаты. Дверь в неё была заперта. Причём замок стоял магический и откликался лишь на его личное воздействие. Он провёл ладонью над тем местом, где привычно располагается замочная скважина, но здесь имелась только гладкая поверхность. Без всяких щелчков дверь беззвучно раскрылась. Придерживая свёрток у локтя, маг прошёл внутрь. До этого "запор" всегда возвращался на место, но сегодня о досужих предосторожностях было забыто.
Совсем крохотная комната без окон. Из мебели лишь кособокий комод в углу. Голые стены красовались свисающими клочьями паутины, паласа на полу не лежало - здесь он лишь бы мешался. Прежний хозяин использовал данное помещение не для проживания. И Словен ничего не стал менять.
Вход слугам сюда был настрого запрещён, отчего Розалина и другие навыдумывали об этой комнате уйму смехотворных и даже ужасных домыслов. Хотя отчасти они были правы. Маг действительно запирался здесь, чтобы вершить свои "чародейские делишки". Вот только происходило это не в самой комнате, а непосредственно под ней. И даже ещё не происходило, а только готовилось происходить. Словен слыл блестящим теоретиком, но и практика ему оставалась не чужда. Для занятий ею требовалось определённое помещение, желательно отгороженное от постороннего внимания. Планы на будущее у него виделись грандиозные, но пока приходилось довольствоваться тем, что имелось под рукой.
В полу комнатушки располагалась двустворчатая дверь. Немного усилий, и проход распахнут. Снизу тут же потянуло несколько застоявшимся, влажным воздухом. В погреб, в ещё более загустевший мрак вела добротная лестница. Держа лампу в вытянутой руке, Словен осторожно ступил на скрипнувшие ступени.
Погреб тянулся едва ли не под всем домом. И пол в нём был выложен пусть дешёвой, но каменной плиткой. Словен подозревал, что это помещение обустраивалось отнюдь не для хранения овощей. Да и найденные в пыли игральные кости, говорили сами за себя. Но отчего-то дела у прежнего владельца пошли с осложнениями, а спустя время, уже его родственники продавали дом Словену за подозрительно низкую цену.
Маг повозился, зажигая вторую лампу и развешивая их на опорных столбах. Темень отпрянула по дальним закоулкам. Так, ну и что тут у нас.
Основные приготовления были им проведены заранее. Словен успел хорошенько потрудиться, спускаясь сюда вечерами последние две недели. Он навесил магическую сеть, определил силовые полюсы, установил фокусную точку концентрации. Плиты пола, очищенные от мусора и тщательно вымытые, покрывал замысловатый рисунок из чётких красных линий. В качестве краски использовался состав ровно из дюжины компонентов. И кровь в их числе, как ни странно, не значилась.