До пришествия на землю Иисуса Христа, Сына Божия, все народы, кроме иудейского, почитали многих богов и не знали единого истинного Бога. Со времени же пришествия Спасителя мира апостолы Его начали проповедовать о единстве Божием и о Единородном Сыне Божием, Иисусе Христе, а идолопоклонники с особенной лютостью восставали против свидетелей истины и умерщвляли их. Во времена этих гонений открылись чудные подвиги самопожертвования, вызванные крепкой, как смерть, любовью ко Христу Спасителю.
Так, когда Диоклетиан, римский император, обнародовал повеление — предавать смерти всех исповедующих Иисуса Христа Богом, в это время в городе Анкире жил епископ Климент. О нем, как христианине, было донесено царскому наместнику Домициану, что он учит не кланяться идолам и многих обращает в христианскую веру. Епископа привели на суд к Домициану.
«Про тебя говорят, — сказал Домициан епископу Клименту, — будто ты уничтожаешь наших богов и не приносишь им жертвы, проповедуя Богом Христа; но, судя по умному и благородному твоему лицу, я сомневаюсь в справедливости доноса».
Епископ подтвердил, что он действительно христианин, идолов презирает как бездушных тварей и, поклоняясь единому истинному Богу и Господу Иисусу Христу, не думает приносить жертву истуканам. Разгневался Домициан и приказал повесить епископа на дерево, строгать и резать тело его ножами. Немедленно приступили к исполнению жестокого приказания. Тело мученика покрылось страшными ранами, подобно ниве, прорезанной глубокими бороздами: отрезаемые части тела падали кусками, и самая внутренность обнаруживалась. Но мученик не изменился в лице, не выразил боли ни словом, ни вздохом; казалось, он страдал менее своих мучителей и тех, кто смотрел на его страдания.
Наконец, исполнители казни ослабели и не могли продолжать своей жестокой работы; их заменили другими, которые в свою очередь также изнемогли, терзая тело непобедимого мученика Христова.
Тогда судья, удивленный терпением страдающего и стыдясь изнеможения слуг, приказал снять мученика с дерева. Страшное было зрелище! Видны были одни кости страдальца! Но бесчеловечный Домициан не стыдился снова убеждать мученика кроткими, ласковыми словами отречься от Христа. Мучитель думал, что если не подействовали на мученика железные когти, то подействуют безумные его речи!
Ответ мученика не по сердцу пришелся мучителю, и он грозно закричал: «Бейте его по лицу и устам, ибо эти части тела еще целы и потому говорят дерзновенно! Бейте без пощады, чтобы и лицо было подобно всему телу!»
И били святого исповедника по лицу и в уста, повергли на землю и продолжали бить камнями, и сокрушили зубы праведника. Что же мученик? Он радовался среди страданий и говорил мучителю: «Ты почесть мне оказываешь, а не мучишь меня, ибо и Христа, Бога моего, били в уста и в ланиту, и я, недостойный, ныне сподоблен той же участи! Первомученика Стефана побивали камнями, и я теми же украсился! Мои мучения легки уже потому, что вижу себя подражателем страданий Христа моего, что становлюсь причастником тех же страданий, которые приняты лучшими меня!..»
Домициан, пораженный великодушием мученика, приказал отвести его в темницу. Здесь святой мученик благодатью Христовой получил совершенное исцеление, и через несколько дней был отправлен в Рим к императору Диоклетиану.
Когда святого мученика Климента представили Диоклетиану, то, видя светлость лица мученика и крепость телесную, он не хотел верить письму Домициана, в котором были описаны все истязания, перенесенные святым Климентом. Как бы для уверения в этом, царь спросил мученика: «Ты ли тот славный Климент, который претерпел столько мучений?» Потом царь приказал положить перед святым с одной стороны — золото, серебро, царские грамоты на почести, драгоценные одежды и прочие украшения, с другой — орудия пыток: железные когти, острые бритвы, горячие уголья, котлы, раскаленные шапки, колеса, цепи и прочее тому подобное. Указывая рукой в сторону золота, царь сказал: «Это дают тебе наши боги, если, познав их, почтишь поклонением и жертвами».
Мученик отвечал: «Все сие да будет в погибель вместе с вашими богами!» Царь с гневом указал на мучительские орудия, говоря: «Это приготовлено для неверующих богам нашим!» Святой отвечал: «Если тебе кажутся страшными эти орудия мучений, то подумай, сколько страшнее должны быть вечные мучения, уготованные неверующим в единого истинного Бога? И если дары твои кажутся светлыми и вожделенными для того, кто земная мудрствует, то тем вожделеннейшими должны быть блага, уготованные Господом неба и земли для любящих Его. Золото и серебро — неплодная земля, изобретенная людьми для внешнего украшения и людьми же похищаемая; светлые одежды — дело червей, пища моли, или — шерсть и кожа, снятые с бессловесных животных. И более должно дивиться тем, кто их устраивает, нежели тем, кто украшается ими, потому что те из худых вещей умеют сделать изрядные; а кто украшается их изделием, тот украшается чужим трудом. Блага Божий, напротив, ни у кого не заимствованы и не человеческим искусством устроены; они постоянны, неизменяемы, вечны».