Выбрать главу

— Приятного отдыха.

9

Дальше события развернулись так.

К трем часам дня в Управление прибыл с границы майор Н-ский. Пока он докладывал полковнику Манову о событиях минувшей ночи и о своей находке, в физико-химической лаборатории Госбезопасности специалисты изучали привезенный им предмет. Через полчаса перед Мановым лежали увеличенные фотографии предмета, снятого со всех сторон. Около верхнего правого угла на одной из плоскостей виднелся отчетливый отпечаток большого пальца. Если судить по его широким расплывчатым линиям, то палец был крупным.

Полковник быстро просмотрел снимки и спросил лаборанта:

— Установлено происхождение и назначение этого предмета?

Лаборант, седой человек с мрачным выражением лица, ответил:

— Происхождение предмета мы, к сожалению, установить не смогли. Что же касается его назначения, то туг все ясно — это кассета фотоаппарата, приспособленного для съемки ночью или при плохой видимости в инфракрасных лучах. Кассета содержит специальную фотопленку длиною шесть метров. Она абсолютно чиста, целиком накручена на барабан и подготовлена к работе, но не включалась в механизм камеры ни разу. Это видно по тому, что в устье канала пыль лежит нетронутой. По всей вероятности, эта кассета была резервной и выпала на землю или из сумки, или из кармана.

Лаборант высказал все это медленно, ровным и бесстрастным голосом, словно читал скучный абзац газетной статьи.

Когда он вышел, майор Н-ский неспокойно заерзал на своем месте и попросил разрешения закурить.

— Вы волнуетесь? — спросил полковник. — Не стоит, случаются и такие вещи. Кто-то пробирается незамеченным, щелкает аппаратом и фотографирует засекреченные объекты.

— Но, товарищ полковник, — выпрямился Н-ский. — В данном случае речь идет не просто о каком-то «засекреченном объекте», а о сооружении огромной важности для обороны страны. Если это сооружение сфотографировано…

— А вы в этом сомневаетесь? — прервал полковник. Голос его был спокоен, но можно было уловить нотки иронического удивления.

Н-ский покачал головой.

— Тогда почему же вы говорите «если»? Уверены вы, что сооружение сфотографировано, или нет?

— Уверен.

— А что вам дает основание думать, что оно непременно сфотографировано?

— Два факта, — ответил Н-ский — Два факта дают мне основание думать так. Нападение в районе сектора А и туман. Нападение вынудило коменданта сооружения «Момчил-2» усилить охрану с южной стороны, а эта мера повлекла за собой ослабление охраны с севера. Неизвестное лицо воспользовалось этим обстоятельством, чтобы перерезать два ряда проволочных заграждений и пробраться незамеченным на территорию плаца. Да еще туман…

— Товарищ майор, — сказал он, — вы сделали несколько очень ценных открытий, и я выделяю их, чтобы облегчить вам, да и себе тоже, дальнейшую работу. Во-первых, неизвестный воспользовался ослаблением охраны с северной стороны оборонительного сооружения. Прекрасно. Но когда человек может воспользоваться благоприятной обстановкой? Когда он находится в непосредственной близости к тому, что его интересует. Из этого следует, что неизвестное лицо либо живет поблизости от сооружения «Момчил-2», либо часто кружит возле него — то ли по службе, то ли по какому-то другому поводу. И в одном, и в другом случае кому-то он бы запомнился.

Во-вторых, вы говорите, что туман ухудшал видимость. Чтобы человек мог ориентироваться в таком киселе и не спутать дорогу, он должен знать местность с закрытыми глазами. Из этого следует, что неизвестное лицо знает каждый клочок и каждый уголок возле «Момчил-2». Вы должны искать эго лицо где-то поблизости от сооружения — среди людей, которые часто его посещают, и даже среди тех, которые живут и работают на территории. Это надежные координаты, товарищ майор. Если с их помощью правильно организовать поиски, то вы добьетесь успеха.

Они обсудили кое-какие технические детали и Н-ский ушел.

Во время разговора с майором полковник Манов, как и всякий хороший мастер, испытывал удовольствие от своего опыта. Но самоуспокоенности не было. Обобщая факты и формулируя соображения, он не забывал о «Гермесе». Нет, его появление сразу после инцидента в секторе А не случайно. «Заказ» мог в том и заключаться, чтобы сфотографировать «Момчил-2». «Гермес» в любую минуту может распорядиться, кому передать снимки и каким образом. Радоваться тут, разумеется, нечему.

Не было еще такого случая в практике, чтобы иностранный агент заснял нечтоили же раздобыл засекреченную минералогическую пробу и в то же время не знал, кому и каким образомпередать свои трофеи. Полковник не мог вспомнить такого прецедента.

Опыт научил его искать уже испытанные способы действия. В самых сложных делах, даже и в тех, которые Аввакум в свое время раскрыл до конца, — главные действующие лица имели свои явки, связных и помощников. Так что теоретически возможная связь между фотографированием «Момчил-2» и вчерашним разговором с «Гермесом» казалась на практике довольно сомнительной или, самое меньшее, наивной.

Вот почему в своем разговоре с майором Н-ским полковник Манов преграждал путь мыслям о «Гермесе» и, как настоящий исследователь, умеющий прятать свои сомнения, казался оживленным и возбужденным.

Но эти сомнения были с ним. Хоть и решил временно не думать ни о «Гермесе», ни о кассете. Они дадут о себе знать.

* * *

В четыре часа пятнадцать минут дежурный лейтенант сообщил полковнику о несчастье: на старшего шифровальщика наехала легковая «татра». Пострадавший переходил улицу 9-го Сентября, возвращаясь в министерство. Удар был не сильным, и поэтому машина не отбросила его от себя, а лишь помяла передними колесами. Дознание, которое тут же на месте произвела автоинспекция, установило бесспорную вину потерпевшего: он переходил улицу не у перекрестка. В данном случае туман и мокрая мостовая были союзниками шофера. Длинный тормозной путь тоже говорил в его пользу. Почему старший шифровальщик неправильно переходил улицу? На запрос из Пироговской больницы ответили, что опасности для его жизни нет: сломаны несколько ребер, травмирован позвоночник…

Пока лейтенант сообщал об этом (он словно сочувствовал больше шоферу, чем пострадавшему), полковнику Манову казалось, будто он проваливается в яму, наполненную ядовитым газом. Он задохнулся. Лейтенант мог уйти, на кой черт нужны эти подробности! Те, из инспекции, сделали все, что нужно. Но ведь он сам посоветовал шифровальщику прогуляться…

И внезапно леденящая мысль обожгла мозг: после несчастья со старшим шифровальщиком, кто сможет померяться силами с надменным и таинственным «Гермесом»?

Самый опытный работник вышел из строя.

Точно в шесть часов вечера радиостанция «Гермес» передала в эфир шифровку. После кодового сигнала, повторенного трижды с интервалом тридцать секунд, последовала радиограмма, предназначенная, по предварительному указанию передававшего, для «А» и «Б» — предполагаемых слушателей «Гермеса».

«А» и «Б», вероятно, приняли радиограмму. Они не откликнулись даже на кодовый сигнал «Гермеса». Впрочем, этот односторонний способ «разговора» практиковался и раньше.

Посоветовавшись в шифровальном отделе, полковник Манов лично отвез копию перехвата профессору математики Найдену Найденову.

Это было вечером 28 ноября.

10

Ночью похолодало, и когда утром Аввакум раздвинул шторы на балкон, верхушки старых сосен в парке поседели от снега. Зарождался хмурый день, небо висело низко над крышами домов, в сумрачном воздухе кружили одинокие снежинки. Первые посланцы наступающей зимы проходили прежде всего через этот окраинный юго-восточный район города.

На спиртовке варился кофе. Аввакум брился и напевал «ча-ча», пританцовывая. Вот, наконец, пришло и для него время постукивать ритмично каблуками по паркету и двигать согнутыми локтями. Он учился боксу, фехтованию, даже вольной борьбе, умел кататься на коньках, лыжах, взбираться на крутые скалы, но танцы презирал всегда. Старое танго отталкивало его сентиментально-слащавой эротикой, а ультрамодных танцев он не выносил за их примитивизм.