Младшие арканы вещали о дальней дороге, испытаниях и искушениях. Смерть осклабилась улыбкой голого черепа, старый отшельник кутался в оборванную хламиду и, поднимая все выше свой тусклый фонарь, испуганно озирался. Отшельник напоминал Странника. Старого и немощного. Такого, каким он не мог быть...
Падающие со стен башни люди корчились в воздухе. Колесо бешено вращалось. Маг, выглядевший уже точно, как Гарт, поднял руку с зажатым в ней сияющим жезлом. Шут выпрямился и расправил плечи, традиционный наряд этого аркана исчез. Из карты выглядывал Черный человек, и его плащ, как крылья вампира, вибрировал на несуществующем ветру. Сумасшедший смех зазвенел в моих ушах.
"Я не боюсь тебя",– прошептала я,–"Ты уже открыл свою личину, Джокер, ты всего лишь шут, а не Повелитель мне.
Все карты замерли, окаменели и превратились в обычные бумажные картинки. И вдруг черноту "пустышки" озарили языки фиолетового пламени, выхватывая из темноты очертания Тауна. Главная площадь города превратилась в огромный костер, от которого веяло смертным холодом.
– А теперь лучше уходи,– наконец произнесла бабушка, сметая карты ладонью.
Я выбежала из домика, сломя голову даже не попрощавшись. Тропинка то ли исчезла, то ли я с нее попросту сбилась, меня окружал темный дремучий лес. Ветви хлестали по лицу, кустарник цеплялся за ноги. Я упала, больно ударившись головой об какой-то камень. В глазах потемнело, и уши наполнил мерный гул. Я провалилась куда-то...
Скорее всего, в новый сон.
3. Ведьма и министр
Старая карга суетилась у закопченного котелка, готовила ли она какой-нибудь лечебный отвар или отраву, но воняло ее варево отвратительно. Я сидела за прялкой, задумчиво перебирая пальцами нить. Это искусство мне никак не давалось – нить получалась то грубой и узловатой, то настолько тонкой, что рвалась сама по себе.
Старуха ругалась, обзывая меня неумехой, но я не злилась, так как привыкла к ее постоянному причитанию. Собственно говоря, мне не было необходимости работать. На еду нам хватало доходов с нашего ремесла, а наряды считались излишеством – пара суконных платьев, да несколько смен белья составляли мой скудный гардероб. Старуха же свою одежду, казалось, никогда не стирала и носила, пока она не превращалась в ветхие лохмотья. Когда дряблая кожа начинала просвечивать через все прорехи, ее “одежду” заменяла другая, уж не найденная ли на свалке, неопределенного цвета от грязи, но несколько более прочная.
Люди часто нуждались в наших услугах, но поскольку чаще всего за помощью обращались крестьяне, то платили в основном натурой: продуктами, необходимыми в хозяйстве мелочами или холстом. Горожане, конечно, предпочитали расплачиваться звонкой монетой, но заходили редко – в городе и своих знахарей хватало, да и ученых лекарей пруд пруди. Однако нет-нет, да примчится всадник на взмыленной лошади – слуга какого-нибудь помещика, и тогда в холод ли в зной, днем ли ночью, но ведьме приходится трясти свои старые кости в дорожной повозке. Господа, они ждать не любят... Ладно, еще трудные роды, горячка, перелом или дуэльная рана, а то ведь иногда, знатная леди поднимает шум из-за простой мигрени, и слуга отказывается брать капли. Оно и понятно, мало ли каких капель знахарка намешает, а ему отвечай. Другое дело привезти ведьму саму к пациенту. Не вылечишь – так отвечай головой.
Но последнее время ведьма все чаще посылает меня...
Сначала ко мне относились с недоверием – одно дело ведьма, ее все знают, больше полувека как здесь знахарничает. А другое дело: девица-подкидыш, без роду, без племени, с чужим странным именем, у которой даже и лица-то никто ни разу не видел.
Однако вскоре поселяне убедились, что бабка-колдунья успела передать своей ученице почти все, что знало. Да и моложе я, сил у меня больше. Старуха уже после одного больного, которого одними каплями на ноги не поставишь, сама потом неделю помирает. А я таких должна каждый день выхаживать. Бабка теперь все больше своими отварами промышляет, опять же зельями приворотными, иногда и ядами не брезгует, – до них среди знати особенно охотников много. Гадания тоже много энергии вытягивают. Предсказания составлять старуха меня тоже научила, только не по душе мне это дело. Хотя в шар стеклянный мы частенько заглядываем. Полезно знать, кто вскоре на огонек зайдет, чтобы подготовиться к визиту – пыли в глаза напустить бедному невеже эдаким всевидением. Чтобы тебя уважали, надо чтобы и боялись слегка.