Орлов некоторое время болтался в коконе, соображая, что ему делать дальше. Потом, превозмогая боль и дурноту, начал осторожно разрывать кокон. Высунул наружу голову и огляделся. До земли было еще очень далеко. А вот до ветвей… Они были повсюду. Тонкие и толстые, кривые и прямые, короткие и длинные, – они словно предлагали: воспользуйся нами, и ты спасен.
Орлов начал выбираться наружу. Делал он это осторожно – и чтобы не вывалиться вниз, и потому что мешала боль в ребрах. В конце концов боль, достигнув предела терпения, начала быстро уменьшаться и прошла, – автоматически сработал медицинский наночип и на время отключил чувствительность нервных окончаний в месте травмы. К этому времени Орлов уже выбрался из кокона и, цепляясь за гибкие ветки вокруг, двигался по достаточно толстой ветви, как акробат по канату, к стволу дерева.
Вот и ствол. Теперь осторожно – вниз, тщательно выбирая ветви для опоры. Последние метры он не спускался, а скорее сползал по толстому стволу с грубой, шершавой корой, которая крошилась под цеплявшимися за нее пальцами.
Наконец земная твердь, а точнее – влажный мох, густой и мягкий. Орлов прижался спиной к дереву и настороженно огляделся. Сине-зеленая поросль, трава, скалы и склон горы. Действительно, на первый взгляд весьма и весьма похоже на Землю, но по мелочам – хотя бы по сине-зеленому цвету листвы – сразу заметно, что не Земля… Однако на планете, похожей на родной мир, шансы выжить всегда возрастают.
Орлов утомленно сел на мох и потрогал ребра слева – все еще никакой чувствительности. Он расстегнул десантный комбинезон, разорванный на боку слева, сунул руку подмышку, вытащил и посмотрел на ладонь – крови не было. "По касательной… И комбинезон защитил, – подумал он с удовлетворением. – Уже радует. Надеюсь, там нет никаких сломанных костей. Просто ушиб. Огромный такой кровоподтек. А это нам знакомо, это мы перетерпим, да и медчип обо мне заботится… Только надо помнить, что и здесь я – на вражеской территории".
Орлов сосредоточился и задействовал все боевые наночипы, вживленные в него. Сразу обострились зрение и слух – первый признак того, что чипы заработали. Затем прошло утомление. Тогда Орлов неторопливо встал и отправился в ту сторону, где упала капсула, – ему нужно было найти аварийный маяк. Включили его вскоре после гибели десантного транспорта. А после пробуждения, в спешке эвакуации, о нем просто забыли. "Болваны! – подумал Орлов. – Кретины! Идиоты! Надо же – такое забыть… Ладно, Госсишш, навигатор, но три косморазведчика… Впрочем, спросонья чего только не случается…"
Орлов рассчитывал, что этот цельнолитой полый шар из сверхпрочного металла со сложнейшей электронной начинкой и множеством приспособлений и программ безопасности уцелел при взрыве капсулы. Иначе вообще не на что было надеяться.
Найти шар было несложно. Он отзывался пронзительным и далеко слышимым писком на голосовой пароль "Арас", означавший сигнал бедствия на языке Конфедерации. "Одно плохо, – не без усмешки подумал Орлов на ходу. – Придется бродить вокруг места падения капсулы и все время повторять: "Арас". Со стороны я буду выглядеть умалишенным с навязчивой идеей. Счастье, что никто меня не увидит. И еще большее счастье, – коли треклятый этот шар, во-первых, найдется, а во-вторых, быстро найдется. А потом его так надо будет припрятать, чтобы никто из местных обитателей до него не добрался. А дальше… – Что дальше, Орлов не имел никакого представления. – Дальше буду действовать по обстановке".
Определить путь к месту катастрофы было несложно. Падая, капсула посшибала верхушки деревьев – чем дальше, тем ниже. И теперь обломанные ветки, завалив подлесок, указывали Орлову дорогу. "Представляю, какой бурелом там, где она рванула", – подумал он, огибая преграды из веток.
Потом он добрался до поваленных взрывом деревьев, потом – до воронки с оплавленными, горячими еще, склонами в потеках гасителя, потом долго бродил вокруг нее, перелезая через толстые стволы раскиданных деревьев, местами слегка, а местами сильно, до золы, обугленных и еще горячих, тоже в пятнах гасителя, путаясь в торчащих повсюду толстых ветках и густой пожухлой листве, радуясь, что не случилось большого пожара (горючего в капсуле уже не было, так что взрываться особенно было нечему, вдобавок при падении капсулы лопнули емкости с гасителем, который потушил большую часть пожара, да и лес тут, похоже, был очень уж напитан влагой, а потому остатки огня быстро погасли, даже не разгоревшись как следует). Орлов долго бродил и бормотал "Арас", потом вздрогнул от пронзительного визга в некотором отдалении за спиной и нашел по этому звуку шар маяка размером с небольшое пушечное ядро, но, к счастью, гораздо легче, и отключил этот звук на спрятанной в боку сенсорной панели, а потом взвалил шар на правое плечо и отправился куда глаза глядят.
Он шел межгорной долиной в тени высоких деревьев с толстыми, как у старых земных дубов, стволами и густыми ветвями, иногда перешагивал через мелкие ручьи с прозрачной водой в маленьких заводях. Над головой, в просветах крон, виднелось голубое небо, а под ногами росла синяя и зеленая трава, высокая и упругая. Он зорко рассматривал местность – в надежде найти на ночь убежище, но до сумерек так ничего и не приглядел. Зато приметил небольших коричневых ящериц, во множестве снующих в траве и на стволах деревьев.
В животе давно раздавалось голодное урчание. Отложив шар, Орлов замер возле дерева. Когда парочка ящериц, осмелев, решилась пробежать вверх по стволу, Орлов мгновенно выбросил вперед руки, и ящерицы затрепыхались у него в кулаках.
– Надеюсь, вы не разумные местные жители? – пробормотал Орлов, разглядывая их. – Хорошо, что Госсишша рядом нет. Ему было бы неприятно…
Два удара ящерицами о дерево, и ужин готов. Разведчик оторвал им головы, содрал кожу, как с земных лягушек, выпотрошил пальцами, лизнул, подождал. Сенсоры и анализаторы медицинского наночипа дали добро, и Орлов с жадностью съел их сырыми, выплевывая кости. Вытер грязные руки о комбинезон и, снова взвалив маяк на плечо, пошел дальше.
Потом были сумерки, а за ними – первая ночь в чужом лесу чужого мира. На всякий случай Орлов забрался на дерево и устроился на толстой ветви.
Ночь на дереве была не самой лучшей ночью в его жизни: кто-то рычал во тьме, кто-то взвизгивал, кто-то большой и тяжелый ходил под деревом, кто-то вздыхал и шуршал крыльями меж ветвей. Едва Орлов слегка задремывал, как тут же просыпался, опасаясь, что во сне свалится ненароком со своего насеста.
Тем не менее ночь прошла без неожиданностей.
Утром Орлов продолжил путь. И только к полудню он случайно заметил маленькую пещеру, вход в которую зарос лианами и местным плющом и вьюнком.
Орлов осторожно пробрался сквозь жесткие, шершавые стебли, немного постоял на краю входа, пока глаза привыкали к полумраку. Пещера была небольшая, сухая, пыльная и пустая – ничья. Никаких следов крупных животных. Только паутина в углах у входа.
Орлов открыл на шаре панель, включил автозащиту и оставил шар в самой глубине пещеры, под стеной, подперев несколькими небольшими камнями. Когда поисковая группа найдет маяк, то при его помощи сообщит Орлову о себе.
Снаружи Орлов аккуратно расправил стебли растений, чтобы вход в пещеру был как можно незаметнее. Сначала он хотел завалить вход камнями, но, поразмыслив, решил, что на это у него просто не хватит сил.
Он сел возле пещеры на землю и прислонился спиной к скале. "И что теперь? – спросил он себя мысленно. – И куда теперь?"
В общем, он уже знал, что должен делать дальше. В этом отношении ночь раздумий на дереве пошла ему на пользу. Он должен выяснить, что тут за цивилизация дикарей, постараться найти себе место в этой цивилизации до прибытия спасателей (а прибудут они, при удачном стечении обстоятельств, через несколько лет, если вообще прибудут), и если местные дикари примут его. А когда он выживет (если выживет), приспособится и разберется в местной жизни, то попытается найти товарищей, если они, разумеется, не погибли во время безумного катапультирования.
"Звездные небеса! Сколько этих если! – подумал он с досадой. – И от каждого из них зависит моя жизнь…"
Орлов неторопливо встал и, чтобы подбодрить себя, сказал вслух: