Прошло несколько минут и она, с тяжелым вздохом, свернула свиток. Другого пути не было. Хранитель был прав. Девушка нервно оглянулась на замок. Когда же он найдет дорогу? Ожидание становилось нестерпимым. Этайн уже была готова сама, без всякой подготовки, попытаться вернуться домой, используя Меч. Зов становился с каждым днем все более мощным. Он пел в душе, бурлил в крови и не давал ей покоя.
Этайн встала и беспокойно принялась бродить по берегу. Красота Изначалия, которая так удивляла и покоряла ее сначала, теперь не трогала принцессу. Она остановилась и задумчиво глянула в сторону деревни. Можно было сходить туда, чтобы слегка развеяться, раз уж все равно делать больше было нечего, а можно было искупаться… Но нет! Ничего не хотелось. Она вновь уселась на траву.
– Привет!
Этайн с трудом открыла глаза. Оказывается она сладко заснула и не услышала, как к ней подошел Хранитель. Он стоял рядом и с грустной улыбкой разглядывал ее.
– Привет! – хрипловато отозвалась она, – Извини, я, кажется, задремала.
– И как спалось? – поинтересовался он присаживаясь рядом и внимательно рассматривая дальний берег.
– Здесь всегда хорошо спится!
Этайн ответила ему совершенно автоматически, она настороженно подняла на него глаза. Уж очень задумчиво и отрешенно звучал его голос. Что-то было не так. Не только голос, но и то, что он сидел отвернувшись от нее. Она вопросительно приподняла бровь, не сомневаясь, что он почувствует не высказанный вопрос, даже не глядя на нее. Так и случилось.
– Я нашел твой путь! – безучастно сообщил Хранитель, – Ты можешь вернуться! Но если кто-то из твоих спутников захочет вернуться, то они не смогут этого сделать. Извини.
– Спасибо! – Этайн почувствовала, как сердце стремительно ухнуло куда-то вниз, а потом заскакало как сумасшедшее.
С трудом переведя дыхание она попыталась понять рада она или нет. Над берегом повисла тишина. Хранитель упорно молчал не глядя на Этайн, а она с ужасом осознавала, что сама мысль о переходе вызывает судорожный страх.
Девушка обхватила руками колени и уткнулась в них головой. Она слабо удивилась. Еще утром она мечтала как можно быстрее покинуть это место, а сейчас, когда ее желание исполнилось, ей так плохо. Что же это такое? Почему? Но спросить было не у кого, а у Хранителя нельзя.
– Когда я должна уйти? – она сама испугалась своего голоса, таким чужим он ей показался.
– Кто сказал должна? – поинтересовался он, – Все зависит от тебя. С момента проведения ритуала может пройти много дней, но возможен и мгновенный результат…
– Что еще может произойти? – тихо спросила она уловив нерешительность в его голосе.
– Если кровь сильна, а Зов достиг пика, то возможно, что Дверь откроется сама. Но когда это случится и что для тебя лучше, не представляю.
– А куда меня доставит переход? – торопливо спросила Этайн. Лишь бы не допустить нового молчания.
Он пожал плечами:
– Я не знаю карты твоего мира. Если мы сможем сами открыть проход, то с достаточной долей вероятности ты сможешь сама выбрать направление, а открытие Двери все усложнит.
– Почему?
– Ты попадешь не в Своделанд, а на Дорогу. Тебе придется идти по путям Пробуждающих, и самой искать вход в свой мир. Если допустишь ошибку – попадешь не туда и все, пути назад не будет, сможешь узнать нужный мир, рискуешь оказаться в любой точке планеты, даже в океане.
– Это, конечно, не приятно, но главное буду дома. Там я уже сама справлюсь.
– Не сомневаюсь в этом.
– А Дверь точно откроется?
– Я же сказал. Если у тебя достаточно сил и прав на нее.
– Значит, лучше не рисковать и не терять времени.
– Да.
– Хорошо! Когда приступим?
Хранитель на секунду прикрыл глаза, пряча боль застывшую в них, по прежнему не глядя на нее, поэтому и не увидел ее искаженного горем лица. Наконец, Хранитель встал и негромко сказал:
– Тебе пора, Этайн! Пошли! Уже все готово! Твои записи тоже там.
– Кроме этих, – она торопливо схватила лежавшие на траве листы.
Они стояли в центре зала. Золотая паутина солнечных лучей, непонятно каким образом проникавшая сюда, создавала в воздухе невесомый узор. В его центр и вошла принцесса. Хранитель остался за границей рисунка.
Он как ни когда раньше с острой болью осознал всю горечь своего положения. Ему были суждены только расставания, и тоска о несбывшихся надеждах. Ждать дольше было просто невозможно, надо было решать. Он плавно повел рукой. Воздух дрогнул, солнечные лучи задрожали и по залу поплыла тихая музыка. Впервые за много дней глаза их встретились, губы не шевелились, но слова не пойманными птицами бились в зале.