Все ниточки вели к Забытой Пустыни - что-то там было, что-то очень важное, если уж туда вот уже несколько лет лезут орочьи отряды, несмотря на то, что ни один орк оттуда не вернулся. Опять же Фредерик Грант, упоминавший о Пустыни, и туманные слухи о "белом зле", что ходили среди орков и людей, живших в приграничье. Да и Ригур явно знал больше, чем говорил. Ладно, с Ригуром будем разбираться завтра, в конце концов путешествие до Пустыни занимает несколько недель, у Гектора еще будет время вытянуть из него интересующую его информацию.
Однако в Забытую Пустынь его загнали не орки, а куда более серьезные обстоятельства. Гектор тряхнул головой - еще не время думать об этом, слишком мало информации. Да и до Пустыни надо сначала добраться, а с таким попутчиком, как Ригур, это будет ой как непросто. Ну а пока лучше хорошенько выспаться перед долгой дорогой.
В окнах гостиницы донны Розы горел свет. "Кого могло принести в такой поздний час?" - с тревогой подумал молодой человек, легко взбегая по ступенькам крыльца. Стараясь не шуметь он вошел в дом. Свет лился из приоткрытой кухни, откуда доносились негромкие голоса. Гектор тихонько подошел к двери и застыл на пороге.
На кухне, удобно расположившись за огромным столом, сидел его недавний собеседник, принц Ригур Солигийский собственной персоной, и с удовольствием пил чай с фирменными плюшками донны Розы. Сама Роза сидела рядом с ним и с умилением смотрела, как гость за обе щеки уплетает угощение.
- Боги, леди, мое сердце навеки Ваше только за эти удивительные лакомства, - говорил Ригур, целуя ручку зардевшейся Розы. - Неужели у меня нет никаких шансов завоевать Ваше расположение? Поверьте, вы многое теряете, при дворе многие девушки продали бы душу за такой шанс. Но Вы единственная, кто этого достойна. Может, все же передумаете? Да и дражайшая матушка точно не будет возражать. Она будет счастлива!
- Да какой дворец, Ваше высочество, - скромно опустив глазки ответствовала Роза. - Будь я моложе, может и согласилась, а сейчас мне и моей гостиницы хватает.
- Но как же я? - горестно вопрошал Ригур. - Как же мое разбитое сердце? Оно так и плачет кровавыми слезами, когда я вижу, что такая во всех смыслах выдающаяся женщина чахнет в этих четырех стенах. Может, передумаете?
Ригур вновь цапнул Розу за ручку и одарил ту жарким взглядом. Роза вновь смущенно зарделась.
- Что здесь происходит? - Гектор больше не мог выносить эту идиллию. Что этот фигляр еще задумал?
- Гектор! - радостно возопил солигиец, вскакивая из-за стола. - Дружище, как я рад тебя видеть! А мы тут с уважаемой Розамундой обсуждаем ее переезд в королевский дворец и должность королевской кухарки.
- И что же Вы решили? - сбитый с толку Гектор воззрился на Розу.
- Думаю, леди необходимо еще немного подумать, - ответил за нее Ригур. - Верно, уважаемая Розамунда?
Роза растерянно кивнула, а потом тихонечко выскользнула в коридор. По лестнице на второй этаж быстро протопали, очевидно уважаемая Розамунда отправилась обдумывать предложение принца в свою комнату, оставив Ригура и Гектора одних.
- Ты что тут делаешь? - дождавшись пока не затихнет шум наверху, набросился на Ригура ренсиец. - Разве ты не должен быть у себя во дворце?
- А разве тебе не нужен попутчик до Пустыни? - вопросом на вопрос ответил Ригур.
- Да, но мы же договорились на завтра, - раздраженно напомнил Гектор. - На рассвете на западных воротах.
- Завтра не получится, - категорично заявил Ригур, вновь садясь за стол и наливая себе ароматного чая, заваренного по Розиному рецепту.
- И что же тебе помешает? - присоединяясь к нему, поинтересовался Гектор. - Война? Налет? Смена власти?
- Мама, - лаконично ответил Ригур.
Сначала Гектор подумал, что ослышался. Но видя, что солигиец вполне серьезен, свалился с лавки на которой сидел. От смеха свалился. Хохотал он долго, до икоты, а когда видел красного от смущения Ригура, заливался заново. Все раздражение волшебным образом пропало, сменяясь веселостью и небывалой легкостью настроения. Нет, с этим парнем точно не соскучишься.
- Да хватит тебе! - не выдержав, воскликнул последний, чем вновь вызвал приступ смеха у Гектора. - Знал бы ты мою матушку, не смеялся бы.