Бэллоу остановился и направил на меня конец трости.
— Мне совершенно ясно, что вы хотите использовать меня как лестницу, чтобы выкарабкаться из затруднительного положения.
— Это отчасти верно. Но мои неприятности — ничто по сравнению с теми, какие ожидают вашу клиентку, если вы не поможете мне.
Бэллоу постоял в раздумье, потом, отшвырнув трость, подошел к бару и налил что-то в пузатые бокалы. Один он принес, мне, а с другим уселся на кушетку.
— Это арманьяк,— сказал он.— Зная меня, вы могли бы понять, насколько я вас ценю. Этот коньяк — большая редкость.
Подняв бокал, он вдохнул запах коньяка и сделал крошечный глоток. Я залпом выпил свою порцию. На вкус жидкость была похожа на хороший французский брэнди.
Бэллоу был шокирован.
—- Боже, арманьяк не глотают залпом!
— А я пью так,— ответил я.— Простите. Ваша клиентка, должно быть, предупредила вас также, что мне нужно заткнуть рот?
Он кивнул.
— А она не посоветовала, как это сделать?
— У меня создалось впечатление, будто она не возражает против применения грубой силы. Поэтому я решил попробовать сочетание угрозы и подкупа. На этой улице находится организация, специализирующаяся на защите киноактеров. Но, очевидно, им не удалось вас запугать или сумма подкупа была недостаточной.
— Им очень даже удалось напугать меня,—возразил я.— Настолько, что я чуть не выпалил в них из своего «люгера». Этот юнец с пистолетом в руке разыграл дьявольски убедительную сцену. Что же касается вопроса о деньгах, то все зависит от того, как предложить их мне.
Бэллоу отпил еще глоточек арманьяка и указал на лежащий перед ним снимок.
— Мы остановились на том, что вы говорили о копах. Дальше что?
— Я не думаю, что мы зайдем так далеко. Остановимся на том, почему ваша клиентка предпочла обсудить это дело с вами, а не со своим приятелем. Он приехал к ней сразу же после меня, и у него есть ключ от ее квартиры.
— Вероятно, она просто не хотела говорить с ним об ртом.
Бэллоу нахмурился и посмотрел на свой бокал.
— Прекрасно,— заметил я.— Но еще лучше было бы ему не иметь ее ключа.
— Мне бы тоже этого хотелось. Но кинобизнес таков же, как и любой шоу-бизнес. Если бы актеры и актрисы не вели такой интенсивной жизни, если бы в них не играли эмоции, то им нечего было бы воплощать на экране.
— Я говорю не об их интимной жизни,— возразил я.— Но она не должна жить под одной крышей с гангстером и появляться с ним в обществе.
— Еще не доказано, что он гангстер!
Я указал на фотографию:
— Человек, сделавший этот снимок, бесследно исчез. По всей вероятности, он был убит. Также убиты двое других мужчин, проживавших по тому же адресу. Один из них незадолго до гибели пытался продать этот снимок вашей клиентке. Она лично пришла к нему в отель за товаром, но к этому моменту кто-то убил его. Она не получила снимок, но и убийцы роже не нашли его. Они не знали, где следует искать.
— А вы знали?
— Мне просто повезло. Я видел этого человека без парика. В моих руках нет определенных улик. Вы можете привести убедительные доводы против моих доказательств. Что же, собственно, произошло? Убиты двое, а возможно, и трое человек. Ваша клиентка пошла на отчаянный риск. Ради чего? Ей нужна была фотография, ради которой стоило рискнуть. Почему? На ней сняты просто два человека, завтракающие в определенный день в ресторане. В тот день, когда на Франклин авеню застрелили Санни Стейна, в тот день, когда некий Стил-грейв должен был находиться в тюрьме, потому что кто-то намекнул копам, что он является гангстером из Кливленда и его имя Уиппи Мойер. По документам он был в тюрьме, а снимок доказывает, что он в это время не сидел там. И это алиби говорит о том, кем он был на самом деле. Вашей клиентке это известно, однако он до сих пор имеет ключ от ее квартиры.
Я замолчал, и мы пристально смотрели друг на друга.
— Вы ведь не хотите, чтобы я передал этот снимок копам? — наконец спросил я.— Они в любом случае распнут ее, независимо от того, удастся ли им что-нибудь доказать или нет. Когда эта история закончится, не так уж важно будет, кем был Стилгрейв и убил ли он Стейна или просто случайно был выпущен из тюрьмы на один день. Если даже ему удастся выйти сухим из воды, все равно многие будут считать его виновным. А вашей клиентке в любом случае грозят неприятности. Для публики она останется навсегда подружкой гангстера. Насколько я знаю ваш бизнес, на ее карьере будет поставлена точка.
Бэллоу немного помолчал, глядя на меня без всякого выражения.
— А какое место вы отводите себе во всей этой истории? — наконец поинтересовался он.
— Это в значительной степени зависит от вас.
— Чего же вы хотите? — спросил Бэллоу.
— Того, что я просил у нее и не получил. Подтвержденное документом право действовать в ее интересах, вплоть до того момента, когда я сочту, что не могу идти дальше.
— Вплоть до сокрытия улик?
— Если этот снимок можно считать уликой. Копы не смогут раскопать это дело, не запачкав мисс Уэльд. Может быть, мне это удастся. Во всяком случае, они и пытаться не станут, ибо им на нее наплевать. А я попытаюсь.
— Почему вы беретесь за это?
— Будем считать, что так я зарабатываю на жизнь. У меня может быть и другая причина, но остановимся на этой.
— Какова ваша цена?
— Вы послали мне вчера пятьсот долларов. Тогда я их не взял, а Теперь возьму. Вместе с подписанным вами письмом, в котором мне поручается расследовать попытку шантажа в отношении одной из ваших клиенток.
Я встал, подошел к письменному столу и поставил на него бокал. Наклонившись, я услышал тихое жужжание. Я зашел за стол и открыл ящик. Там стоял магнитофон, лента медленно перематывалась с одной катушки на другую. Я взглянул на Бэллоу.
— Можете выключить его и забрать с собой запись нашего разговора,— сказал он.— Я не виноват, что приходится так действовать.
Я остановил запись, взял кассету и положил ее в карман.
— Вторую можете оставить себе,— заявил я,— Рискну.
— Вы очень уверены в себе, мистер Марлоу,
— Мне бы хотелось этого.
— Пожалуйста, нажмите кнопку на столе.
Я нажал. Черные стеклянные двери открылись, и вошла брюнетка со стенографическим блокнотом.
Бэллоу стал диктовать, не глядя на нее:
— Письмо мистеру Филипу Марлоу с указанием его адреса... «Уважаемый мистер Марлоу, настоящим наше агентство поручает вам расследование попытки шантажа одной нашей клиентки. Подробности дела были сообщены вам устно. Ваш гонорар — сто долларов в день плюс задаток в пятьсот долларов. Просьба подтвердить распиской, приложенной к письму, получение задатка». И так далее. Все, Эйлин. Напечатать сейчас же.
Девушка записала мой адрес и вышла.
Я вынул из кармана кассету и положил ее обратно в ящик письменного стола.
Бэллоу закинул ногу на ногу и стал покачивать блестящим ботинком, поглядывая на него и проводя рукой по темным завиткам волос.
— Сейчас я совершил ошибку, которой человек моего бизнеса боится больше всего,— произнес он.— Я вступил в сделку с человеком, которому доверяю и собираюсь доверять ему и впредь. Вот, можете оставить это себе.
Он вернул мне фотографию.
Через несколько минут я покинул кабинет Бэллоу. Стеклянные двери раздвинулись, когда я подошел к ним. Пройдя мимо двух секретарш, я миновал коридор и открытую дверь кабинета Спинка. Оттуда не доносилось ни звука, но я почувствовал аромат его сигары. В первой приемной за это время, казалось, ничего не изменилось: в тех же креслах сидели те же люди. Мисс Элен Грэди и мисс Вейн одарили меня сияющими улыбками.
Я провел с их боссом целых сорок минут, а это не шутка!
Глава 17
Дежурный, сидевший за стеклянной перегородкой бюро пропусков на киностудии, просунул мне пропуск в узкую щель. Через специальное переговорное устройство до меня донесся его голос:
— Пройдите по этому коридору во дворик с питьевым фонтанчиком. Там вас встретит Джордж Уилсон.