Знал где похоронить Олю. Там же, где похоронены мои прабабушка и прадедушка. На зеленоградском кладбище, возле Фирсановки. Отличное место. Тихое и спокойное. Прямо в лесочке.
Завернул Олино тело в белую простыню и отнес на руках до машины. Тело было очень легким. Она у меня никогда не была тяжелой, но сейчас казалось, что я несу не взрослого человека, а ребенка.
Положил Олю в багажник. Посидел некоторое время рядом. Поплакал. Когда смог собраться с мыслями, то поднялся наверх в квартиру, зашел к ней в комнату и взял висевшее у двери свадебное платье. Белое, красивое. Вместе выбирали, но до свадьбы мне его видеть было не положено.
Теперь это уже не важно. Оно до сих пор висит у меня в доме. За прошедшее время из белого платье стало слегка желтым, но своей сути - напоминание о былой лучшей жизни - свадебное платье не утратило.
После того, как забрал свадебный наряд себе, приехал домой и, приготовив нехитрую еду, начал собираться для поездки на кладбище.
Решил, что по дороге разведаю заодно обстановку. Мне как раз надо будет проехать через всю Ярославку, потом по МКАД до Ленинградки и практически по прямой до кладбища. Километров сорок ехать. Посмотрю, может где увижу следы человеческой жизнедеятельности.
С собой захватил складную “Сайгу”, разгрузку, набитую полезной мелочью, несколько упаковок с патронами и бутылку водки на поминки. Собрался сделать себе бутерброды. Вспомнил, что до магазина я так и не дошел.
Что ж, утро только началось, можно и за припасами на первое время сходить. Хорошо, что магазин в соседнем доме.
Оделся и вышел из квартиры. Подошел к дверям магазина. Естественно закрыто. Кто бы сомневался.
Без лишних церемоний снял карабин с плеча и сделал несколько выстрелов по стеклянной двери. Хорошо, что мода на стеклянные двери не проходит, а то что бы я делал со стальной?
Как же громко бабахнуло в ненормальной городской тишине. Все никак не привыкну к тому, что звуки кажутся чересчур громкими.
Стекло брызнуло каленой крошкой.
Посмотрел по сторонам. Вдруг кого привлек выстрелами?
Пусто. Ни души. Ну и ладно. Не очень-то и хотелось. Даже не знаю что бы делал, появись кто на горизонте. Прятаться или бежать на встречу?
Включил фонарик и вошел в магазин.
Постоял на пороге с минуту. Подождал пока глаза адаптируются к темноте.
Прислушался. Тишина. Абсолютная. Казалось, что должны мыши или крысы бегать по магазину. Но никого живого внутри не было.
Хорошо, что не забыл с собой фонарик. Света теперь нигде нет. А витрины завешаны рекламой, и внутри царит полумрак даже в солнечный день.
Пробежался глазами по виноводочному ряду. Он как раз при входе в магазин расположен. Из него мне пока ничего не надо. Да и выбор не то, чтобы очень. Рассчитано на непритязательного потребителя. А по мне, так если все равно травиться, то лучше качественным алкоголем.
Далее шли ряды с пивом. Не стал брать. Пиво мне пока не нужно. Не за этим я сюда пожаловал. Пусть еще постоит. Действительно, что с ним случиться? Современное пиво переживет даже ядерную войну. Срок хранения от года и выше. А при надлежащих условиях, так практически неограничен.
Вот оно: крупы, консервы, сухари, печенье, галеты, каши. Вот что точно можно хранить годами.
Набрал себе мясных консервов. Брал банки со знакомыми изображениями свиньи и коровы. С негром решил не брать.
Рассовал банки по пакетам, которые услужливо лежали на кассах, и отправился восвояси.
Часть консервов кинул в машину, которую подогнал вплотную к подъезду, а часть отнес домой и кинул прямо на кухне на пол. Не время следить за порядком.
По дороге решил не гнать. Во-первых, надо было внимательно смотреть по сторонам, а, во-вторых, не исключено, что где-то может быть затор из машин, и как бы мне не влететь в него на полном ходу. А, в-третьих, не исключено, что кто-нибудь, ошалелый от радости, что видит живого человека, выбежит на дорогу да и бросится мне под колеса.
Однако никого я не встретил. Пустынно. Как будто едет президентский кортеж, и всю дорогу перекрыла служба охраны. Почувствовал себя на какой-то миг президентом. Не понравилось. Хочу людей живых увидеть. Но нет. Не судьба.
Еще одно сравнение пришло на ум: одноглазый король в стране слепцов. Ну его. Я бы все отдал, только включите Жизнь, отмотайте назад, пусть все будет как прежде сумбурно, непонятно, но чтобы Жизнь кипела везде и всюду. Чтобы моя Оля была живой и веселой.
До самого МКАДа ехал в гордом одиночестве. Кольцо тоже не особо отличалось плотностью движения. Кое-где на обочине стоят припаркованные автомобили, но не больше, чем всегда.
На Лениндрадке картина была немного другой. Возле города машин практически не было, но чем дальше я отъезжал, тем больше было машин в кювете по обеим сторонам дороги. Складывалось такое ощущение, что водители элементарно заснули за рулем и не справились с управлением.
Если так все и было, то возникают закономерные вопросы. Знали они или не знали? Знали, что, заснув, они, скорее всего, больше никогда не проснуться?
Возможно, знали. Или догадывались?
Разбитых машин было не то чтобы много, но хватало. В каждом случае машины не были растащены, рядом не было тягачей, эвакуаторов или патрульных машин ДПС.
Значит ли это, что виновники ДТП элементарно заснули за рулем, но к ним на помощь уже некому было приехать?
Была одна страшная авария. Заснувший водитель большегрузной фуры на полной скорости влетел в скопление припаркованных автомобилей возле придорожного кафе. Какая-то машина загорелась. Надо ли говорить, что было дальше?
Сбитых людей я не видел. То есть все были либо в машинах, либо у себя в квартирах?
Я вообще людей по дороге не видел. Только тела в машинах.
Без приключений доехал до ворот кладбища. Как и везде они оказались закрытыми. Да не просто закрыты, а на висячий замок на цепи, которая была обмотана вокруг створок.
Вылез из машины, перелез через забор и пошел на поиск инструмента для раскопок. Нашел пристройку к основному административному зданию с вывеской “ПУНКТ ПРОКАТА ИНВЕНТАРЯ”. Хорошо, что окна без решеток.
Без церемоний разбил стекло и влез внутрь. Внутри меня приветствовали нестройными рядами разнокалиберные лопаты, ведра, грабли, ломики, носилки и пара кирок.
Выбросил в окно то, что было нужно, вылез и направился к месту семейного погоста.
С тех пор, как похоронили прадеда, земля еще не успела осесть и слежаться как следует. Поэтому поддавалась относительно легко. И чем глубже я углублялся, тем легче становилось копать.
В тот год снег только-только начал сходить в городе, а в лесу еще основательно лежал. Земля, конечно, была мерзлая, но при рытье могилы проблем не возникло. Стоило снять двадцать сантиметров верхнего промерзлого слоя, как дальше пошло легко.
Рыл землю, забирая в правую сторону от того места, где был гроб с прадедом. Получился широкий боковой лаз с камерой в конце. Сильно углубляться тоже не стал. Двух метров вполне хватит для моих целей.
Когда покончил с раскопками, то поплелся, обессилев, к воротам за машиной с телом Оли.
Подъехал задом к закрытым воротам. Достал из машины буксировочный трос. Привязал его с одного конца к цепи, связывающей створки ворот, а с другого конца к проушине под задним бампером своего авто. Рванул с места, и полторы тонны железа сделали свое дело. Машина дернулась, а ворота с громким скрежетом распахнулись. Даже не пришлось вылезать, чтобы открыть створки. Они сами по инерции распахнулись во всю ширь да так и остались, конвульсивно подрагивая.
Подъехал к подготовленной погребальной яме.
Вынес на руках из машины тело любимой, положил ее на край свежей могилы. В последний раз посмотрел в безмятежное лицо. Посидел рядом, попрощался, поцеловав в холодные губы и лоб.
Затем забрался в вырытую яму и стащил ее тело за собой. Уложил на хвойные ветви, которыми выложил землю. Не оглядываясь, выбрался наверх и начал закапывать могилу.