Дэнс очень не хотелось заводить разговор о Брайане Гундерсоне.
Телефонный звонок спас ее.
Она подняла трубку, несколько секунд слушала, а затем сказала:
— Пусть его прямо сейчас приведут ко мне в кабинет.
Глава 11
Крупный мужчина в форме Калифорнийского управления исправительных учреждений сидел перед столом Дэнс. На столе лежали разные ручки, масса бумаг, фотографии: двоих детей, Дэнс с красивым седовласым мужчиной, ее родителей, двух собак и вместе, и поодиночке в компании с одним из детей. Рядом с лампой расположилась дюжина папок лицевой стороной вниз.
— Ужас, просто ужас! — воскликнул Тони Уотерс, старший охранник из «Капитолы». — Слов нет.
Дэнс отметила в его пронизанном отчаянием голосе признаки выговора, характерного для выходцев из Юго-Восточной Азии — полуостров Монтерей привлекал людей со всего света. В данный момент Дэнс и Уотерс были одни. Майкл О'Нил просматривал данные криминологической экспертизы, полученные на месте преступления.
— Вы отвечали за ту часть тюрьмы, где находился Пелл? — спросила Дэнс.
— Да. — Здоровенный детина опустил плечи и подался вперед. «Ему уже далеко за пятьдесят», — подумала Кэтрин.
— Пелл говорил вам что-нибудь относительно того, где он хотел бы оказаться?
— Нет, мэм. С тех пор как это случилось, я постоянно роюсь в памяти. Как только до меня дошло известие, я сразу стал вспоминать. Сел и начал перебирать в памяти все, что он говорил за последнюю неделю и раньше. Но так ничего и не вспомнил. Дэниэл вообще был мужик неразговорчивый. По крайней мере с нами, с надзирателями.
— Много ли времени он проводил в библиотеке?
— Очень, очень много, мэм. Читал постоянно.
— И можно узнать что?
— У нас такие записи не ведутся. И заключенным не разрешается выносить книги из библиотеки.
— Посетители к нему какие-нибудь приходили?
— За последний год никто.
— А телефонные звонки? Они регистрируются?
— Да, мэм. Но не записываются. — Он задумался. — Да и звонили ему не так часто, если не считать журналистов, желающих взять интервью. Он им никогда не отвечал. Один раз или дважды он беседовал с теткой. Других звонков не припомню.
— А компьютер, электронные письма?
— Заключенным запрещено ими пользоваться. Конечно, компьютеры у нас есть, для сотрудников. Они находятся в контрольной зоне. К соблюдению указанных правил мы относимся очень строго. Вы знаете, я думал о том, каким образом ему удалось установить связь с кем-то за пределами тюрьмы…
— И он, как вы понимаете, вне всяких сомнений, это сделал, — заметила Кэтрин.
— Верно. Только через какого-то вышедшего на свободу другого зэка. Именно их и нужно проверить.
— Я думала о такой возможности. И беседовала с вашим начальником. Она заявила, что за последний месяц на свободу было выпущено только двое заключенных, и надзирающие за ними сотрудники полиции утверждают, что у обоих на сегодняшнее утро имеется убедительное алиби. Хотя, конечно, они могли передать сообщение кому-то еще. Мы проверяем и такой вариант.
Дэнс обратила внимание на то, что Уотерс прибыл с пустыми руками, и спросила:
— Вам передали нашу просьбу о предоставлении содержимого его камеры на экспертизу?
Охранник мгновенно помрачнел и опустил голову, покачав ею.
— Да, мэм. Но камера пуста. В ней вообще ничего нет. И по-видимому, пуста уже на протяжении как минимум двух дней. — Он поднял голову и плотно сжал губы, так, словно упорно размышлял над чем-то, затем снова опустил глаза и произнес: — Я просто не понимаю.
— Чего вы не понимаете?
— Дело в том, что я работал в нескольких разных местах: в «Q», в Соледаде, в Ломпоке. Да и в полудюжине других. Мы учимся обращать внимание на определенные вещи. Видите ли, если намечается что-то серьезное, камеры меняются. Начинают исчезать разные вещи. Иногда это возможные свидетельства того, что кто-то из заключенных собирается совершить побег, иногда свидетельства какого-то другого нарушения правил, которое он хотел от нас скрыть. Ведь он прекрасно понимает, что впоследствии мы пройдемся по его камере с микроскопом.
— Однако в случае с Пеллом, как вы полагаете, все произошло совсем по-другому: он ничего не выбрасывал?
— Из «Капитолы» никто никогда не совершал побега. Побег оттуда просто невозможен. За заключенными ведется постоянное пристальное наблюдение, так что практически невозможно, чтобы один заключенный напал на другого и, предположим, убил его. — Лицо охранника побагровело. — Мне самому следовало быть внимательнее. Если бы это происходило в Ломпоке, я бы сразу понял, что дело неладно. — Он протер глаза. — В общем, я облажался.