- Сет! – Сдавленный голос Ри, заставил меня встрепенуться. Я повернул голову на звук и глаза мои расширились от ужаса. Стиммер, бесшумно врезавшийся в девчонку, поднял её на высоту в метр, впишись в грудь острым жалом. Моей первой мыслью было тут же броситься на помощь, но предвидя эту попытку, Ри быстро завертела головой. Из её рта вышла кровавая слюна, Элептик упал на пол с глухим стуком.
- Беги, Сет!
- Беги! – Голос Архитектора заставил меня снова встретиться с ним взглядом. Взглядом полным ненависти. – Если действительно сможешь бросить её?
Он улыбался, как победитель.
- Я убью тебя! – Я сжал кулаки и сделал шаг в сторону Алекса. Второй Стиммер, висящий справа от него, сорвался с места. Мне стало наплевать, что в неравном бою победа будет на стороне машины, но бросать человека, отдавшего все свои силы, и жизнь чтобы помочь, я не мог.
Резкий удар в грудь заставил меня отступить. Я перевёл недоумённый взгляд на Ри, пытающуюся из последних сил затащить меня в проход. Корчась от боли, она дергалась подобно еще живой бабочке, уже нанизанной на иглу коллекционера. Девчонка исхитрилась и нанесла ещё один удар ногой. На этот раз он оказался решающим. Я сделал шаг назад, схватившись за грудь, чернота за моей спиной неожиданно ожила. Я увидел, как чёрные сгустки оплетают тело. Стиммер подлетел ко мне, выставив жало, и в этот момент какая-то сила резко дёрнула назад. Я успел закричать, протянув вперёд руку, но ухватил лишь воздух. Ри осталась там, и я ничем не мог помочь ей. Пропасть под ногами пробудилась и жадно поглотила меня в своё чрево...
4ая глава и эпилог
/Глава 4\
Когда я открыл глаза, вокруг уже находились люди. Я слышал их голоса, но лиц почти не видел. Яркий свет мешал сфокусироваться. Кто-то плакал. Женщина, тогда я подумал, наверное, мать. Чьи-то крепкие руки схватили моё хрупкое тело и всё поплыло. Я очнулся, и наконец, сумел связно мыслить только в больничной палате, подключённый к десятку аппаратов жизнеобеспечения. Одни за меня дышали, другие кормили. Услышал голоса в коридоре за дверью.
- Ещё немного, и он бы умер. Состояние соматического сна, в которое погружается тело при сеансе, не способно надолго сохранять жизнь. Оно ещё полностью не изучено... – Скорее всего, это врач. – Не знаю, как ему удалось выбраться оттуда, так везёт не многим.
- Неужели были другие случаи? – Голос отца.
- Как это ни страшно, но да. Говорят, так сейчас модно...
- Какой ужас... – Снова мать.
Дверь комнаты тихо отворилась и в палату вошёл отец. Я лежал на кровати, не имея возможности шевелиться.
- Зачем ты сделал это? – Заговорил он не сразу, долго смотрел в пол.
- Из-за Неё... – Я отвёл глаза, стараясь не видеть лица родного человека, человека который мне доверял...
- Глупо... – Отец ушел спустя минуту.
Мать не заходила ко мне вообще, каждый раз оставаясь в коридоре. Она обозлилась больше всех, и я не мог винить её в этом...
Я вспомнил всё, что произошло со мной за последний год. И первой моей мыслью стала: месть! Каждый раз, просыпаясь по ночам и пялясь в потолок, я думал только о мести. Представлял, как вернусь в Терру и уничтожу всех тех, из-за кого всё это произошло. Так продолжалось две недели, но по их прошествии пыл мой начал постепенно спадать. Я вспомнил слова Зевса. Он говорил мне не винить никого в том, что получилось, и со временем я понял, насколько прав он был. Только мы сами отвечаем за свои поступки, и никто иной. Через месяц половину аппаратов, поддерживающих мне жизнь, убрали. Я мог самостоятельно дышать и даже двигать руками. Родители приезжали каждый день, но разговор с отцом никогда не складывался, а если и складывался, то ненадолго. Я всё ещё чувствовал себя виноватым перед ними. Через два месяца мне уже давали непереработанную пищу. Теперь я мог есть, не опасаясь заворота кишок и рвотного эффекта. Однажды я откинул одеяло и увидел своё тело. Когда-то я видел фотографии людей попадавших в концлагеря во вторую мировую войну - разницы никакой. Я спросил у врача, ведущего моё лечение, о весе. Он сказал, что когда я поступил к ним, весил меньше сорока килограммов. Я действительно спасся только чудом...
Прошло два месяца, и наступил день выписки. К тому времени мне удалось набрать пятьдесят пять килограмм и уже двигаться самостоятельно. Отец приехал на машине.
Почти всю дорогу мы не говорили, погрузив немногочисленные вещи на заднее сиденье автомобиля. На улице шёл мелкий холодный дождь. Конец октября. Уже голые ветки деревьев уныло раскачивались под порывами ветра. В выходной в городе оказалось не многолюдно, дорога пустынна.