– Теперь я понимаю, почему вы одолели войско фьялльских мертвецов! – сказала хозяйка, когда общий шум поутих. – Ведь среди вас были одни храбрецы. И я не удивлюсь, если и правда найдутся охотники поглядеть, так ли велики сокровища Старого Оленя, как о них рассказывают.
Все в гриднице вертели головами, глядя то на Вигмара, то на братьев Стролингов. Кто первым скажет и что именно? А Рагна-Гейда вдруг произнесла, с насмешкой глядя на Вигмара:
Вигмар хотел бы ответить, но не мог, простые слова не шли на ум. Виса* Рагны-Гейды взволновала гораздо сильнее враждебных слов и гневных криков мужчин. Девушка поймала строки его собственных стихов, произнесенных здесь же чуть раньше, как иной удалец в битве ловит вражеское копье, чтобы тут же метнуть назад. И только глупый великан не поймет, в кого она метила этим копьем. Славным воином можно назвать любого мужчину, но Рагна-Гейда вплела в свой стих его имя.[12] И это был очень меткий бросок! Только она одна, Рагна-Гейда, из всего рода Стролингов оказывалась достойным противником.
– Уж конечно, мы не будем сидеть сложа руки и ждать, что подскажут сны! – Ярнир первым не выдержал и взвился над столом, как будто собирался бежать прямо сейчас. – Мы пойдем пошарим в закромах Старого Оленя, да?
С птичьим проворством он завертел длинной шеей, оглядывая братьев.
– А что же молчит славный Победитель Мертвецов? – язвительно спросил Скъельд. – Ты, Вигмар, не хочешь пойти с нами?
– Я уступаю вам честь быть первыми, – великодушно отвечал тот. Но все Стролинги готовы были дать руку на отсеченье, что Лисица опять задумал какой-то подвох. – Ведь это ваш предок когда-то одолел Старого Оленя, вам и повторить его подвиг. А я уж потом… Если сами не справитесь…
Пока Стролинги на много голосов уверяли, что справятся без помощников, Рагна-Гейда снова улыбнулась.
– И если не поцелуй, то рог с медом я поднесу тому, кто принесет и положит на этот стол лучшее из сокровищ Гаммаль-Хьерта! – пообещала она, с вызовом поглядывая на Вигмара.
мгновенно ответил Вигмар, как будто давно приготовил эту вису и держал на языке.
На самом деле стихи складывались уже во время чтения, но получились так хорошо, что он сам восхитился своим мастерством. Впрочем, чему удивляться: при виде Рагны-Гейды все его силы вскипали, как горячие подземные ключи, и не было такого дела, на которое он не ощущал бы себя способным. И только одно смущало его мучительными сомнениями: по искреннему ли движению сердца дочь Кольбьерна так открыто выделяет его из всех или нарочно подзадоривает вечного соперника своих братьев, чтобы иметь случай посмеяться?
Вечером, когда большинство гостей уже укладывались спать и только самые стойкие воины еще сидели в гриднице вокруг последнего котла с пивом и нестройными голосами тянули восемнадцатую за этот вечер круговую, Вигмар столкнулся в пустых темных сенях с Рагной-Гейдой. Лишь бледный луч света упал через выпустившую ее кухонную дверь, но он узнал девушку, не мог не узнать. При ее появлении какое-то свежее чувство толкало изнутри, и весь мир изменялся, даже запахи делались резче и очертания предметов ярче. Сам воздух становился другим, когда она появлялась поблизости, все чувства обострялись, и оттого жизнь делалось сладкой, как никогда. Дверь из кухни закрылась, но темнота не мешала Вигмару видеть эту стройную фигуру.
Никто не мог их здесь увидеть. Вигмар мгновенно взял Рагну-Гейду за плечи и оттеснил в самый темный угол. Каждое мгновение было дорого.
– Это ты, Гроза Мертвецов! И как я только терплю твое нахальство? – шепотом изумилась Рагна-Гейда.
– А ты и не терпишь! – утешил ее Вигмар, не убирая рук, но и не предпринимая никаких дальнейших шагов: здесь находился предел дозволенного ему, и он об этом знал. – Ты бурно возмущена, просто как валькирия*, нашедшая в котле с медом дохлую крысу.
– В Асгарде* не водятся крысы! – фыркнула Рагна-Гейда. Если Вигмар хотел ее рассмешить, то она при всем желании не могла удержаться от смеха. – Вот, кстати, об Асгарде: я просто ужасно тебя боюсь. Тебя же, говорят, убили!
– Ты так думаешь? – шепнул Вигмар и придвинулся еще ближе.
Между ними дышал могучий теплый поток какой-то силы, упрямо тянувшей друг к другу. Но если Вигмару это нравилось, то Рагна-Гейда испытывала нечто вроде жути. Они уже больше трех лет играли в эту непонятную игру, которая сейчас вдруг стала оборачиваться какой-то грозной и неодолимой правдой. Она поняла это, когда слушала рассказ Гейра о схватке Вигмара с рябым фьяллем. Кто он для нее, этот Вигмар Лисица? Да никто, даже в женихи не годится. Но если бы он не вернулся, мир бы непоправимо опустел. Рагна-Гейда испугалась, когда поняла это.
– Зачем ты так сказал? Там, на пиру? – зашептала она, торопясь выяснить самое важное. Это случайное затишье в сенях дома, битком набитого гостями, не могло быть долгим. – Про поцелуй? Ты это нарочно – громко и при всех?
– Да, да, я это нарочно, громко и при всех! – заверил Вигмар, склоняясь к ней и почти касаясь губами лба. – Я хотел посмотреть, как они все возмутятся и закричат. Все эти герои, которые думают, что стоит им вырядиться в красный плащ, так все женщины их полюбят…
– А заодно и мои родичи! – с укором перебила Рагна-Гейда, быстро обшаривая взглядом его лицо, как будто думала хотя бы сейчас, вблизи, разглядеть ответ на те сомнения, которые не давали ей покоя. Она тоже не знала, искренне ли Вигмар предпочитает ее всем девушкам округи или просто нашел хороший способ досадить Стролингам. – Меня бранят целый день! Так что Гейр даже вступился: что вы, говорит, к ней привязались, ведь это Вигмар просил у нее поцелуй, а не она у него!
– Уж если бы ты попросила у меня поцелуй, то я тебе не отказал бы! – перебил Вигмар, кожей чувствуя, что кто-то идет и у них остались считанные мгновения.
– А разве я тебе отказала? – Рагна-Гейда лукаво и значительно подняла брови и попыталась улыбнуться. Но не вышло: девушка была слишком взволнована. Никакого ответа она не смогла найти в его лице, только сильнее удивлялась, почему же так тянет именно к этому человеку. – Ты же не отказался показать мне твой чудесный амулет!
– Неужели ты считаешь меня таким скрягой? – Вигмар тоже поднял брови, передразнивая. – Мы ведь не на торгу в Эльвенэсе! Посмотри, если тебе любопытно.
– Покажешь? – Рагна-Гейда изобразила изумление.
– Покажу! – с видом скромного благородства заверил Вигмар. – Только возьми сама. Ты же видела, где он.
Рагна-Гейда немного помедлила, потом подняла руку и коснулась тонкого черного ремешка, видневшегося на груди Вигмара в разрезе рубашки. Было жарко, дыхание перехватывало, мысли разбегались. Сейчас она ни одной руны не отличила бы от другой. Вигмар ждал, и Рагна-Гейда ощущала, что и он дышит чаще обычного. Да что же это такое, богиня Фригг!* Откуда это берется? И что с этим со всем делать?
Наружная дверь скрипнула. Рагна-Гейда метнулась к противоположной, ведущей в кухню, а Вигмар шагнул следом, спиной заслоняя девушку от глаз входящего. Она исчезла; Ульв Тресковый Хвост, в десятый раз за вечер посетивший задний двор, прошел через сени, слегка покачиваясь, и благодушно похлопал Вигмара по плечу: дескать, прости, друг, что помешал, еще успеешь. Девушки Ульв не разглядел, да и какая разница? Все они одинаковы.
– Я едва поверила своим ушам, когда услышала, что ты пропускаешь их вперед! – говорила Эльдис Вигмару на следующий день, по дороге от усадьбы Хьертлунд домой. – Что с тобой случилось? Ты никому и никогда не уступал! Или ты думаешь, что Старый Олень съест их всех?
– Я их пропускаю вперед, потому что ничего у них не получится! – весело отвечал Вигмар. Он был в прекрасном расположении духа, оставшись доволен этой поездкой, как и не ждал. – А когда у них, Стролингов, ничего не получится и они как следует опозорятся, тогда я пойду следом и заберу всю честь себе! Так что не бойся, мышка!
Вигмар стукнул указательным пальцем по носу Эльдис, и девушка рассмеялась, глядя на брата с обожанием. Пятнадцатилетняя Эльдис не была дочерью Хроара-С-Границы: она родилась во время одной из долгих – на четырнадцать месяцев! – отлучек хозяина. Десятилетний Вигмар, как единственный тогда мужчина в семье, сам взял младенца на руки, окропил водой и дал имя. Хроар хельд, вскоре вернувшийся, распорядился выбросить в лес неизвестно чью дочь, но Вигмар сказал, что вместе с ребенком его матери придется выбросить и его. Поскольку ребенок уже был наречен, его убийство стало бы преступлением, и Хроар смирился. Отослать жену назад к ее родне он не мог, потому что не имел возможности вернуть ей приданое и свадебные дары, но с тех пор он старательно не замечал ни саму фру Вильдис, ни ее дочь. Эльдис он уделял внимания не больше, чем собаке или кошке, а неверная жена до самой своей смерти, случившейся пять лет назад, ночевала в женском покое.
Именно после рождения Эльдис у Вигмара зародилась неприязнь к хозяевам Оленьей Рощи. У него не имелось оснований думать, что отцом девочки оказался Кольбьерн, Фримунд, Хальм или еще кто-то из старших Стролингов, но какая-то связь определенно наличествовала, и какой-то вины Хроар не мог им простить.
Сразу после смерти изменницы Хроар женился снова. Мачехой Вигмара и Эльдис стала Хлода, тихая и незлая женщина. Пасынка она побаивалась, с падчерицей обходилась ровно и ласково – перед ней-то девочка ни в чем не провинилась. Своих детей у Хлоды не было.
Узнав о замысле Вигмара, она так разволновалась, что даже решилась поспорить с пасынком.
– Что это ты задумал? – повторяла фру Хлода, нервно теребя край серого передника, сплошь покрытого ржавыми пятнами от селедочного рассола. – Это тебя тролли научили, никак не боги! Да Старый Олень бережет свое добро получше Фафнира!* Думаешь, до вас никто не догадался к нему слазить? Сколько народу он уже присоединил к своим спутникам в Хель? Ты об этом не подумал?
Вместо ответа Вигмар подошел к мачехе и слегка подергал за край передника. Фру Хлода замолчала, настороженно глядя на него.
– Я тебе благодарен за заботу, хозяйка! – проникновенно сказал он. – Но лезть в курган меня не отговорит и сама богиня Фригг. Ты еще не забыла, что наша треть корабля уплыла к фьяллям вместе с теми двумя, что принадлежали Стролингам? И наша треть железа тоже? А фьялли такой народ, что уже не вернут однажды взятого. И если ты хочешь когда-нибудь сменить этот троллиный передник на новый, то не пророчь мне несчастий. Для этого есть довольно много людей в округе, чтобы я еще терпел попреки в собственном доме.
Фру Хлода вздохнула и ничего не ответила. Вигмар умел как-то очень быстро убеждать в своей правоте. По крайней мере, ее.
– Но ведь это не очень опасно? – несчастным голосом спросила Эльдис. Хлода обняла девушку, как будто им обеим уже приходилось спасаться от горя утраты.
– Нет, конечно! – уверенно и беззаботно ответил Вигмар. – Лучшее из сокровищ кургана будет моим. И лучшее из сокровищ Стролингов тоже. Разве я когда-нибудь говорил тебе неправду?
Эльдис смущенно фыркнула – она отлично знала, что или кого ее брат подразумевает под лучшим сокровищем Стролингов. А Хлода опять покачала головой. По ее глубокому убеждению, в Вигмаре дремал то ли берсерк, то ли оборотень. И в придачу он был сумасшедшим.
13
Блеск леса сельди – золото (лес сельди – море), Вер веретен – женщина, то есть Рагна-Гейда, выкуп выдры – золото (ссылка на миф, согласно которому боги за убийство выдры должны были засыпать ее шкуру золотом).