Но тут Творимир понял, что сопротивление глупо – так или иначе, его все равно уведут. Потому он опустил плечи, вздохнул:
– Что ж – подчинюсь царской воле…
Сестра старалась вести себя сдержанно, но мать разрыдалась, и, когда Творимир уже сел на коня, и полетел к повороту улицы, крикнула:
– При этой жизни не увидимся больше, сыночек!
Творимир из всех старался сдержать слезы, но одна все же прорвалась. Он сжал побелевшие губы, но, когда они уже вырвались из города – губы все же разжались, сорвалось с них единственное слово:
– Прости!
Глава 6. Горы
Это были последние дни лета, почти осень, но погода стояла жаркая, июньская. Небо калило, перегретая земля исходила жаром, и воздух дрожал миражами.
Вот уже третий день, почти без останова, но спешно меняя на постоялых дворах лошадей, скакали к югу. Царь был мрачен, напряженно раздумывал, его приближенные также молчали – боялись неосторожным словом прогневить Тирана. Молчаливость передалась и на остальную часть войска, и на землян.
…Творимир и без того скакал мрачный – ему было больно, что столь неожиданно пришлось покинуть город; все казалось, что должен был вести себя как–то иначе, и вновь и вновь просил прощения у матери: «Прости… Прости…»
На одном из коротких привалов, все ж спросил у подвернувшегося землянина:
– А что с Гробом Весны?
Землянин – обветренный и сильно загоревший, уже почти не отличающийся от коренных жителей планеты, ответил:
– Мужиков «разбойников» словами припугнули, да добавили – если сами Гроб вернут, будет им царская милость. Они, дурни, и поверили. Утром принесли, а им и объявили «милость»: вместе смерти долгой – смерть быстрая. Ну, и порубили всем головы. Я, знаешь, уже ко всем этим зверствам привык – будто век средь них рос…
Творимир нахмурился, хотел отойти, но землянин перехватил его за рукав, и зашипел на ухо:
– …Теперь ясно, почему Царь нас сразу в темницу не упек. Он из всего этого выгоду собирается поиметь. Знаешь, какую?
– Нет… – устало вздохнул Творимир.
– А такую: хочет в Ясли Богов с нами пройти, да обрести божественную, вечную жизнь. Прежде были какие–то смельчаки – пытались туда пробраться – всех смерть забрала. Ну, а с нами, Царь откуда–то это знает – будет ему удача.
– …Бог с ним. – вздохнул Творимир и добавил. – А мы–то что ищем?
– Как, что? – искренне изумился землянин. – Ясли Богов, конечно…
– А зачем они нам?
– Так ведь…
– Когда была атмосферная станция, цель ясна: остановить процессы, разрушающие нашу технику. Тогда мы еще надеялись основать колонию… А теперь? Связь с Землей навсегда утеряна – сам Бриген Марк говорил это. Мы навсегда здесь. Никакой техники больше нет, и не будет. Так зачем нам останавливать некие естественные здесь процессы?..
– Затем, чтобы… – быстро начал землянин, однако осекся.
– Не знаешь – так я скажу. Нам просто больше нечего делать. От Царя не убежишь. Он нас использует, и, пока что – кормит, поит. А, когда получит выгоду, о которой ты только что сказал – нас кокнет.
– Но…
– Ни к чему себя обманывать. Все мы земляне, во главе с Бригеном, храбримся. Но ведь мы в темнице, и мы – смертники.
* * *
Ни Творимиру, ни Володу–живописцу, не доводилось видеть гор. Ну, разве что на отображениях. Творимиру – в стереотелевизоре, а Володу – на фресках. Но ни стереотелевизор, ни фрески не передавали холодного, беспредельно спокойного величия исполинов. День ото дня они росли, белыми вершинами попирали небо. Все чаще срывались порывы прохладного ветра. Местность повышалась, и все чаще разрывали ее каменные холмы…
…Они скакали вдоль русла прыгучей, пенистой, стремительной реки – река с мрачным задором ревела, и иногда металась в людей клочьями холодной и чистой пены – словно приглашала вступить в поединок. Но они не принимали этого вызова – сила была явно на стороне реки.
Горы заполонили половину небосклона, и немыслимым казалось пройти среди этого нагромождения пиков…
На очередном закате впереди забрезжили огоньки селения. Домишки были маленькие, словно бы сжавшиеся в испуге, перед громадами гор. Зато встретившие их люди все как на подбор были стройными, высокими. И говор был смелый, не то что у запуганных, вечно трясущихся крестьян. Каждый день сталкивались они со смертными опасностями, Царь был одной из таких опасностей – не более того.
Тем не менее, народ этот был в подчинении, и они кланялись, приглашали разделить кров. Мест в домишках хватило только для знати, остальные разместились под яркими звездами. Творимир, Бриген Марк и еще несколько землян попали в дом, где принимали Царя.
Тирану подносили местные кушанья: сыр, молоко, шашлык. Он отмахнулся – крикнул, чтобы несли вино.
И за вином завязался разговор. Глава этого селения: седой старец с крючковатым носом, с сильным телом, и ясными как небо глазами, внимательно выслушал царя, ничем не выразил своего удивления, хотя дело, конечно, было исключительное.
Старец отпил молока, и спокойным голосом проговорил:
– Подходы к Яслям сторожит ОН. Никто не осмелится упрекнуть нас в трусости, но встреча с НИМ – это хуже чем смерть…
– Есть много вещей худших, чем смерть. – скривил зубы Царь.
– Вы, ваше Величество, выслушайте меня. Никто из живущих не управиться с НИМ. Он поглотит вас в свою плоть, и век будет носить. Раз ОН подходил к нашему селению. К счастью, Река остановила его. Одна девочка стояла на берегу. Волосы ее поседели, она лишилась рассудка и бросилась в воды.
– Мы пройдем…
– Ну, мне вас не переубедить.
– Мне нужны проводники.
– Что же – ваша Царская воля. На три перехода дневных они с вами пойдут. В конце каждого из этих переходов вас ждет ночной приют. Это каменные дома, внутри которых развешены магические колокольчики. Колокольчики могут остановить ЕГО. Но не думайте, брать колокольчики с собой – на открытом воздухе они бессильны, а пещеру вы вряд ли найдете. Дальше этих трех переходов с вами никто не пойдет. Можете грозить смертью, пытками – все это ничто перед страхом встретиться с НИМ.
Царь сжал губы, глаза его по вороньему почернели, кулаки сжались – кажется, сейчас крикнет, учинить расправу. Но нет – не крикнул, сдержался…
Творимиру стало душно, и он быстро вышел. Яркие, безжалостно холодные звезды, серебром перекрывали половину неба, на другой половине чернели горы. Творимир шел, глядя вверх…
И вдруг среди звезд мелькнул силуэт, он узнал – то была дева–птица.
– Эй! – крикнул Творимир. – Ну, давай, спустись ко мне. Я слишком долго ждал, и испытал немало… Расскажи все! Я готов выслушать! Или я еще недостаточно страдал
Рядом грубо рванул окрик:
– Эй, куда?!.. Один в горы собрался?!
От неожиданности Творимир вздрогнул, огляделся. Оказывается, он подошел к краю горского селения, и здесь, у маленького, скрытного костерка грелись поставленные на караул воины. Творимир испытал сильное раздражение, и даже кулаки сжал. Сказал громко, грубо:
– А вам какое дело, а?! Вечно за мной следите, да?! Куда хочу, туда и иду! Я свободный человек! Свободный! – и еще несколько раз повторил про себя «свободный», потому что чувствовал себя как никогда «несвободным».
Воины без особой злобы ругнулись на него, и сказали, что, если он сейчас же не повернет, придется его зарубить. Творимир еще раз глянул вверх – там была чернота и звезды, но девы–птицы не было.
Со сжатыми кулаками вернулся Творимир в селение, он приговаривал:
– По–твоему, еще не готов?.. Ну, ладно – пойдем дальше.
А в небе лили ровный, сильный свет яркие, безжалостно холодные звезды.
* * *
Только расцвело, а уже выходили.
Из тюков, которые прежде были прицеплены к лошадиным крупам, достали теплую, меховую одежду; были там и варежки, и шапки, и валенки.
С гор веяло холодом, и повсюду лежал иней. Холодный, звонкий голос реки стремительно напевал какую–то недобрую песнь, что–то о смерти.