Кто же его тащил? Наверняка везли в машине; старому Эгути стало жутко.
– Дело замяли, не разобравшись, но, если случится еще что-нибудь подобное, я думаю, этот дом долго не продержится,– шепотом рассказывал ему Кига на кладбище.
– Да, пожалуй,– ответил Эгути.
Сегодня женщина не пыталась скрыть от Эгути эту историю, полагая, что он все знает о Фукура, но в мелочах держалась настороже.
– А девушка, действительно, ничего не знала? – вновь спросил Эгути.
– Она и не могла этого знать. Старик, видимо, мучился перед смертью, на шее и груди девушки остались раны от его ногтей. Но она ничего не почувствовала и, проснувшись на следующий день, сказала только: «Вот противный старикашка».
– Противный старикашка? И это о предсмертных муках?
– Хотя нет, ранами это не назовешь. Кое-где остались царапины, местами кожа покраснела и припухла…
Женщина уже была готова все рассказать Эгути. А он, напротив, потерял охоту ее слушать. Фукура был стар и мог умереть в любой момент и где угодно. Кто знает, может, его внезапная смерть была приятной. Просто, когда он представил, как огромное тело Фукура перевозят в гостиницу на водах, в его воображении стали возникать разные картины.
– Смерть дряхлого старика всегда отвратительна. Но может, его кончина была почти счастливой и… Нет, нет, этот Фукура наверняка отправился в преисподнюю…– А я знаю ту девушку, что была с ним?
– Я не могу вам этого сказать.
– Вот как?
– На ее шее и груди остались царапины, поэтому ей дали отпуск до полного их заживления.
– Я хотел бы выпить еще чашку чая. В горле сохнет.
– Хорошо. Сейчас заварю свежего.
– Случись еще раз нечто подобное, и этот дом долго не продержится, если даже удастся все замять. Как ты считаешь?
– Вы так думаете? – спокойно спросила женщина и, не поднимая головы, стала наливать ему чай.– А вы не боитесь, что сегодня ночью появится дух умершего?
– Я был бы рад побеседовать с ним.
– О чем же?
– О жалкой старости, которая ждет мужчину.
– Я просто пошутила. Старик отхлебнул глоток чая.
– Я понимаю, что ты пошутила, но и во мне сидит дух. И в тебе тоже,– Эгути указал на нее пальцем.– А как же ты узнала, что старик умер?
– Мне показалось, что я слышу странные стоны, поднялась наверх и обнаружила. Пульс и дыхание остановились.
– А девушка ничего не знала,– снова сказал Эгути.
– Мы ведь специально делаем так, чтобы девушки не просыпались в подобных случаях.
– В подобных случаях? Значит, она не знает и того, что из комнаты выносили труп?
– Конечно, нет.
– Ужасно.
– Ничего ужасного. Лучше оставьте ненужные разговоры и идите в соседнюю комнату. Разве хоть одна из девушек показалась вам до этого ужасной?
– Может, для стариков ужасна сама их молодость.
– О чем вы говорите…– женщина слабо улыбнулась и, подойдя к двери соседней комнаты, приоткрыла ее: – Они уже спят, ждут вас, прошу… Вот ключ,– она достала из-за пояса ключ и протянула ему.– Ах, да, забыла вам сказать, сегодня две девушки.
– Две? – старый Эгути удивился. Видимо, девушки все же узнали о внезапной смерти Фукура.
– Прошу вас,– женщина вышла из комнаты.
Хотя испытываемые им любопытство и стыд были уже не так сильны, как в первый раз, все же, открывая дверь в заветную комнату, Эгути чувствовал некоторое волнение.
– Эта, наверное, тоже «ученица»,– подумал Эгути. Однако в отличие от прежней «ученицы», с которой он провел здесь третью ночь, эта девушка выглядит настоящей дикаркой. Ее вид заставил Эгути забыть о смерти старого Фукура. Две постели были сдвинуты вместе, и девушка спала на той, что ближе к двери. Она, очевидно, не привыкла к электрическому одеялу, которое больше необходимо старикам, а может, ее тело переполнено жизненным теплом, которое не может остудить даже холодная зимняя ночь. Девушка отбросила одеяло и лежала обнаженная почти до пояса. Она лежала на спине, широко раскинув руки и ноги, похожая на иероглиф «большой». Соски у нее были большие, темные с фиолетовым оттенком. Этот цвет не выглядел красивым при свете, отраженном от алого бархата, так же, как и цвет кожи на шее и груди. Кожа имела какой– то черноватый отблеск. Эгути почувствовал от ее подмышек слабый запах пота.
– Это же сама жизнь,– прошептал он.– Такая девушка может вдохнуть новую жизнь даже в шестидесятисемилетнего старика. Эгути засомневался, японка ли она. Ей, наверное, еще нет двадцати; груди широкие, но соски еще не набухли. Она не выглядит толстой, стройная, подтянутая.
– Хм,– старик взял руку девушки; «…длинные пальцы и длинные ногти. И сама она, наверное, высокого роста, в современном стиле. Интересно, какой у нее голос и манера говорить?» Эгути нравились голоса некоторых женщин – дикторов радио и телевидения; когда они говорили, он закрывал глаза и слушал только их голос. Искушение услышать голос усыпленной девушки было очень велико. Конечно, поговорить с ней не удастся. Но как же сделать, чтобы она заговорила во сне? Правда, у спящих голос меняется. Кроме того, многие женщины в разных ситуациях говорят разными голосами, но, может быть, эта девушка говорит всегда одним и тем же? Судя по естественной позе, в которой она спит, она не похожа на притворщицу.
Эгути сел и потрогал длинные ногти девушки. «Интересно, ногти всегда бывают такими твердыми? Или только у таких здоровых и молодых девушек?» Цвет пальцев под ногтями был живым и свежим. Только сейчас Эгути заметил на шее девушки тонкую, как нитка, золотую цепочку. Старику стало смешна. Несмотря на то что в такую холодную ночь девушка была обнажена, на ее лбу у самых волос выступили капельки пота. Эгути вынул из кармана носовой платок и отер ей лоб. На платке остался сильный запах. Тогда он протер и под мышками спящей. Теперь он не мог взять этот платок домой и, скомкав его, бросил в угол комнаты.