Отец распутывает садовый шланг, поворачивает вентиль.
Сара распахивает заднюю дверь:
– Папа, в чем дело?
Шланг с хлюпаньем волочится по грязи.
– Принеси мне мыло. И полотенце. – Отец лихорадочно расстегивает рубашку. – Живо!
Сара ощущает стремительный выброс адреналина. На дне ванны валяется малюсенький обмылок. Полотенце обнаруживается на сушилке, где семейство хранит чистые вещи, не утруждаясь раскладывать их по ящикам.
– Чем он там занимается? – спрашивает Либби. У нее на ладони свернулся клубочком крохотный котенок, его ротик широко открыт, острые зубки оскалены. Только тренированным ухом можно уловить тоненький писк.
– Понятия не имею, – отвечает Сара. – Не имею ни малейшего понятия.
Она сбегает вниз и вглядывается в окно. Москитная сетка и тусклый свет блокируют обзор, вдобавок отец забился в самый дальний угол двора, за грядки картофеля и кабачков. Однако Сара продолжает напрягать зрение и не верит своим глазам: отец стоит практически голый, в одних боксерских трусах, и поливает себя из шланга.
Под струей воды грудь кажется впалой, борода прилипла к подбородку. Остальная одежда валяется в грязи, как белье, упавшее с веревки.
Новые соседи ужинают на ярко освещенной кухне, на столе мерцают бокалы с вином, женщина качает ребенка. Саре хочется крикнуть: «Папа, они же тебя увидят! Там женщина!», но крик застревает в горле.
– Подай мыло, – просит отец. Даже сквозь стрекот сверчков слышно, как он дрожит в темноте. По грядкам носятся светлячки. – Только не подходи близко, – предупреждает он. – Просто брось его мне.
Белый обмылок молнией мелькает в свете соседского фонаря. Женщина смотрит в их сторону.
– А теперь быстро в дом! – командует отец.
Он яростно трет мылом лицо, плечи, ноги и руки – руки особенно. Сара уже привыкла к причудам отца, но сейчас на нее волной накатывает новый страх. А вдруг он совершил преступление и теперь заметает следы?
Рядом скрипит половица – Либби в носочках спешит к сестре.
– Какого черта? – спрашивает она.
Сара безумно счастлива, что Либби рядом. Младшая сестренка с карими глазами, звонким голосом, пятнистыми сережками в ушах, которые та носит не снимая, – «божьи коровки» якобы принадлежали маме, но наверняка никто не знает. Даже запах хвороста в дыхании Либби лишний раз напоминает о ее близости.
Сестры долго стоят бок о бок, молча наблюдая за отцом, как раньше наблюдали за умывающимися енотами: так забавно следить за движениями их крохотных лапок.
Либби упорно допытывается, чем занят отец. Сара упорно качает головой. Многие считают их чуть ли не близняшками – мама родила их с разницей меньше года и умерла, когда девочкам даже не исполнилось четырех.
Вскоре отец выключает воду, поднимает с земли полотенце. Напоследок он швыряет всю одежду в мусорный бак. Отец, не выбрасывающий ничего и никогда, оставляет в баке отличный кожаный ремень, по-прежнему продетый в петлицы джинсов.
Поначалу отец молчит.
– Мне надо подумать. – Он воздевает руку, словно в попытке усмирить толпу. Ссутулившись, садится за кухонный стол, полотенце повязано на талии. Вода с бороды капает на линолеум, ей вторят подтекающие краны: все коммуникации обветшали, особняк нуждается в починке. – Дайте мне минутку поразмыслить. – Отец выпроваживает дочерей из кухни.
Либби поднимается наверх, к котятам, Сара перебирается в соседнюю комнату, поближе к отцу, и замирает в ожидании новостей.
Успокаивает телевизор. Успокаивают не программы, а голоса, люди и осознание, что не одна она смотрит «Колесо фортуны» – вместе с ней к экрану припали тысячи человек. Сара ощущает их присутствие, уповает на него – вдруг в случае беды сработает обратная связь и многочисленные зрители придут ей на помощь.
Сквозь замедляющееся вращение «Колеса фортуны» слышно, как отец барабанит пальцами по столу. Открывает банку пива. Из гостиной Сара внимает каждому звуку в надежде отыскать ответы, разгадать мысли отца: вот скрипнул стул, вздохи перемежаются с глотка́ми, опустевшая банка с мягким стуком опускается на столешницу.
Звонит телефон, но отец не трогается с места. Сара решает последовать его примеру. Трубку снимает Либби, через секунду она уже в гостиной, шепчет на ухо Саре:
– Это тебя. Какой-то мальчик.
Сара настораживается. Она не избалована звонками, особенно от мальчиков.
– Алло? – Ее голос слегка дрожит в трубке.
– Сара? – раздается на том конце провода. – Это Акил.