Иван Митряйкин
Спящие
Пролог
Он не хотел избираться на очередной срок, совсем не хотел. У него даже появилась мысль специально слить выборы. Или по старинке: «Я устал, я ухожу». Жалкие, трусливые мысли. Но от него уже ничего не зависело. Совсем ничего. Тот механизм, который был запущен, нельзя было остановить никакими способами. Об этом ему напоминала постоянно находящаяся рядом, порядком надоевшая физиономия личного помощника. Помощник он хороший, жаль только, что не помощник совсем, а хозяин или точнее хозяйский пес. А он — лидер страны, не так давно умом и силой взявший власть, подчинился. И не только он, всем так называемым хозяевам планеты, пришлось это сделать. Где-то в глубине души он надеялся, что подготовка займет больше времени, больше, чем ему отмерено судьбой. Не повезло, все началось сегодня.
Он положил трубку, кивнул так называемому помощнику, как бы говоря: «Все, пришло ваше время», а сам приказал водителю отвезти его к ней. Отпустил охрану. Кому он теперь нужен? Тихо вошел в спальню. Она спала, раскинувшись на полкровати, а рядом, закутавшись в одеяло, лежала дочка, как всегда сбежала от няни к маме. Он аккуратно разделся, лег между ними, обнял обоих. Дочка заворочалась, толкаясь локтями и коленями. Проснулась, открыла сонные глаза.
— Папа привет. А мы уже спим.
— Да, я вижу. Спи. Спокойной ночи.
Глава первая
— Вот скоты, — Светлана со злостью швырнула сумочку на диван, — вот ублюдки.
— Что тебя так расстроило, дорогая? — я оторвался от монитора.
— Эти, эти… — она не могла подобрать нематерные слова, чтобы выразить свое негодование, и наконец, как выплюнула — журналисты!
— Журналисты обматерили Киркорова? — я честно попытался разрядить обстановку. Не получилось.
— Я вчера тебе рассказывала про новое заболевание. Помнишь?
— Что-то там со сном связанно, — припомнил я, — и что?
— В связи с неизвестной природой возникновения, скоростью распространения, и с тем, что из заснувших еще никто не проснулся, принято решение считать это заболевание опасным вирусом.
— А журналисты? — напомнил я.
— Вот именно! Журналисты пронюхали и дали ему название. Знаешь какое?
— Удиви меня.
— Степашка.
— Ээээ, это тот Степашка, который из «Спокойной ночи малыши»?
— Да, в связи с тем, что люди засыпают и не просыпаются.
— Как-то неприятно, милый кролик, а тут такое… — Да, согласен. Этот подзатыльник я заработал честно, но тут же о нем забыл.
— Через два-три дня всех на карантин, — огорошила меня супруга.
— А вот это было уже не смешно.
Моя жена, Светлана, сотрудник центра эпидемиологии — после последней пандемии, отправившей население планеты в очередной строгий карантин — к эпидемиям, соблюдению правил личной и общественной гигиены относилась крайне серьезно. И, как правило, над ними не шутила.
— Так откуда эта гадость к нам пришла?
— Я точно не знаю. Это что-то новое, такого раньше не было.
— Разбираться вы будете?
— Нет, мы только в помощь. Ответственность на военных. Завтра встреча, будем решать.
Знал я такую помощь, теперь они будут делать всю работу, и жену я дома не увижу до конца карантина. Такое уже было. Я хотел расспросить поподробнее, но не успел.
«Что ж ты опять начинаешь, твою мать», — раздались вопли из-за стены, и тут же следом включилась музыка, громко, чтобы заглушить скандал.
— Проснулись, — протянула Светлана. — Антон, ты им скажи, чтобы по ночам не орали, ты дрыхнешь, а я не могу уснуть.
— У меня просто большой опыт жизни в коллективе. А ты выросла в своем доме, в отдельной комнате. Вот отсюда вся твоя неприспособленность к нашей суровой реальности.
Общага есть общага. Жизнь в ней отличается от жизни в квартире, а про частный дом я уже совсем молчу. Но мне с женой «повезло» жить в общежитии. Отдельная квартира пока не светила. Хорошо, что это было теплое, недавно отремонтированное здание. Да и жильцы собрались, в большинстве своем, из молодежи. В основном народ семейный, не особо пьющий. Если не считать дядю Федю с пятого этажа, дворничиху Нину, да сантехника Серегу, который жил с нами по соседству. Серега был человек неплохой, добрый и безвольный, из-за чего и страдал. Его жена, смазливая официанточка из второсортного кафе, имела плохую, но устойчивую привычку не ночевать дома. Не всегда конечно, нет, но с завидным постоянством. Серегу это дело напрягало, но слабый характер, алкоголизм и двое малолетних детей, не давали ему сделать решительный шаг. Да и ругался он только в пьяном состоянии, как я подозреваю, для этого и пил, чтобы набраться смелости. Но его жену, Наталью, это давно не пугало. Она поглядывала на него свысока, и пренебрежительно покачивая четвертым размером молчала. Это злило Серегу еще больше.