— Идем, — ответила Вика.
Раздевалка находилась позади вахты, рядом с туалетом, и имела ручки с обеих сторон. Внутри восемь шкафчиков, да пятачок свободного пространства, где мог вместиться лишь один человек.
«На раздевалке сэкономили, — подумала Вика, переодеваясь в темно-непонятного цвета юбку и зеленую рубашку, — А в холле, хоть аттракционы устанавливай!»
О сменной обуви она даже не подумала, потому сутки предстояло простоять на шпильке.
Следом переоделся Руслан. Предыдущая смена, совершенно не утомленные сутками дежурства, переодеваться и сдавать обязанности не спешили. Вскоре выяснилось почему.
Противной, казенной трелью зазвонил звонок. Один из охранников отправился открывать, а второй взял стол-каталку и повез к выходу.
— Теперь это наша вотчина! — сказал Руслан, указывая на освободившуюся вахту. Вика уступила ему место во главе и присела на второй стул.
Стол-каталку вскоре привез высокий, плечистый санитар в белом халате. Напарник, коренастый парень лет двадцати пяти, шел позади с настолько скучающим видом, будто миллион первый раз пересматривал фильм. Замыкали шествие охранники.
На каталке лежало два тела. Мужчина, в джинсах и светло-зеленой футболке, и обнаженная женщина с огромным швом на груди. Открытые глаза у мужчины создавали впечатление, что он просто прилег отдохнуть.
— Свежак привезли, — усмехнулся Руслан. — Сегодня надо за ними особенно проследить. Женщина вряд ли спящая. Умерла во время операции, а вот мужик… У него все признаки спящего.
— Как ты определил? — спросила Вика, провожая взглядом санитаров.
— Видела, у женщины кожа побелела, а в некоторых местах посинела? Это первые признаки разложения. Еще у нее разгладилось лицо, хотя по морщинам на теле видно, что лет ей этак за сорок. У мужика ж ничего подобного не наблюдается. Будто спит с открытыми глазами… Сейчас посмотрим куда их положат.
Руслан понажимал кнопки, на одном из экранов появились санитары. Напарники пронаблюдали, куда завезли вновь прибывших.
— И сколько в день привозят?
— Двоих — троих. Потолок — пятеро.
— Так мало?! — Вика соотнесла размеры Соминска и количество населения.
— Начнем с того, что в морг передаются все тела. Те, которые начинают разлагаться отправляются сразу в ФСПКС. Те, что не разлагаются нормальным образом, уходят к нам. Мы прикомандированы к моргам лишь первой и областной городских больниц, — пустился в пояснения напарник. — Там не дураки сидят и вполне могут распознать потенциально спящего. У нас в универе и предмет новый ввели: «Распознавание спящих».
— А ты на медика учишься?
— На хирурга, — ответил Руслан. — Три года еще тарабанить. Так вот, в итоге сюда довозят тех, кто может очнуться. Например не найти здесь тела с повреждением головного мозга, или без головы.
— Подожди-подожди… — остановила Вика. — А как же там, в первой… палате. Девушка. Евгения Порфирьевна сказала, что у нее мозг поврежден…
— Она дергается? — уточнил напарник.
— Да.
— Тогда у нее есть шанс. Я имею ввиду, что при серьезных травмах мозга, тело начинает нормальным образом разлагаться. И такой человек спящим быть не может. Нет здесь стариков и маленьких детей — они тоже не могут быть спящими. Лишь люди от десяти до пятидесяти. И самое интересное… Почему-то бомжи и сумасшедшие не оживают вовсе, а вот среди зажиточного класса чуть ли не каждый первый спящий.
— А куда их девают потом?
— По-разному. Если человек при жизни имел обширные знания в какой-то области, то эти знания из него «выкачивают», — посмотрел на напарницу и пояснил. — В смысле заставляют записать или каким-то образом сохранить. Если человек серость, как мы с тобой, то исследуют. Разрезают, ставят эксперименты… Все такое в общем.
— Страшно, — сказала Вика. — Живешь, живешь… А потом тебя разрезают, эксперименты ставят…
— Наверно страшно, — согласился Руслан. — Я сам недавно на практическом занятии «Распознавания спящих» препарировал девушку. Под поезд попала и… В общем ниже груди у нее ничего не осталось. Так она очнулась, а затем ко мне на стол попала… Я вскрывал грудную клетку, а она лежала и смотрела. Дошел до головы, оживилась… — он тяжело вздохнул. — Шепнула «быстрей»… Если б не грозило исключение никогда б не притронулся к спящему…
Вышли санитары с охранниками. На столе-каталке лежало тело. Когда проезжали мимо, Вика заметила черно-бурые пятна на лице покойника.
— Типичный пример разлагающегося трупа, — услужливо пояснил Руслан, хотя Вика и сама поняла — запах остался мерзкий, сладко-приторный. — Скажу по великому секрету, — он хитро подмигнул. — Что среди тех гор трупов, что там навалены, очень тяжело высмотреть разлагающийся, потому чаще всего приходится полагаться на обоняние. Идешь, принюхиваешься. Почувствовала запах — запоминаешь номер палаты, а утром сообщаешь этим молодцам. Там они и без тебя вычислят, какой уносить, а какой пусть полежит. Они вышли? Вышли. Что надо сделать? — ответа не дождался. — Нажми вон ту кнопку, включи автоматику.
Начался первый рабочий день.
Тихо, спокойно, не надо никуда бежать, о чем-то волноваться. Сидишь на мягком стуле, болтаешь. Кто не мечтает о такой работе?
Руслан пояснил новой напарнице, что по правилам полагается делать обход шесть раз: три днем и три ночью, но на деле ночью никто и никуда не ходит. Делают три обхода днем, а по ночам, как и полагается людям, спят. Утром, до приезда санитаров, обход и смена закончилась.
— Вряд ли у меня получится заснуть рядом с таким количеством покойников, — призналась Вика.
Охранники спецхрана сидели за вахтой, пили кофе. Евгения Порфирьевна безвылазно находилась в кабинете.
— Сможешь! — ободрил напарник. — Я так же думал первый раз. Скажу честно — действительно полночи не спал. Потом привыкаешь.
— Осознание, что рядом лежат покойники способные ожить… Несколько страшит. Куда там спать?! Да, да, — остановила Вика пояснения Руслана. — Евгения Порфирьевна говорила, что здесь полная автоматика.
— Если кто-то очнется, тут запищит, — указал он на пульт. — И в любом из случаев не прозеваешь.
— Зачем тогда два охранника да с такими зарплатами?
— А ты бы согласилась работать здесь одна за мизерные деньги? — в свою очередь поинтересовался Руслан. — Я лично б ни за что. Тут иногда такое увидишь… Три ночи потом уснуть не можешь… Ну и конечно требование безопасности. В случае чего ты связываешься со мной по рации. Например, погнался за тобой спящий…
— И такое, может быть?! — вздрогнула Вика.
— В теории да. На практике маловероятно, — успокоил Руслан.
Так молодые люди болтали все утро. Праздное времяпрепровождение, когда за это платят не малые деньги. Вика была настолько счастлива, будто три миллиарда нашла, а не на работу устроилась.
Руслан ясно и доходчиво (объясняя по несколько раз — спешить-то некуда) рассказал, как пользоваться пультом. Где располагаются камеры, как их переключать, следить за тем, кто находится на обходе. Оказалось, что огромный холл, где находилась вахта и кабинет директрисы, камерами не просматривается. Самым тяжелым стал журнал учета. Требовалось прочитать штамп, который ставили в морге на ногу трупа, внести в электронный журнал, не забыв указать номер палаты. Простенький компьютер, встроенный в пульт управления, частенько подглючивал и зависал, потому элементарное на первый взгляд действие оказалось не легким.
В одиннадцать Руслан сказал:
— Пора на обход идти. Значит: сейчас, вечером и завтра утром, пойду я. Не будем тебя шокировать и пугать в первый раз, потому пойдешь днем. Договорились?
— Да. Естественно, — поспешила согласиться Вика.
Руслан, взял фонарик с рацией, хитро подмигнул и отправился в ближайший из коридоров. Вика, переключая камеры, наблюдала, как напарник освещал фонариком каждую палату. Он шел строго по центру и останавливался напротив каждой решетки ненадолго — лишь убедиться, что там по-прежнему лежат тела, и никто не совершил «побег», как на местном сленге называется неполное пробуждение спящего. Мозг оживает, но вскоре вновь умирает. Обычно это короткий промежуток времени, когда спящий успевает лишь сползти с нар. Автоматика на такие слабые потуги не срабатывает (иначе, как пояснил Руслан, спокойно пить кофе на вахте не получится — сигнализация поминутно разрывается, реагируя на малейшее движение; собственно так поначалу и было, но когда обозначились первые «законы пробуждения» уровень чувствительности датчиков снизили).