Как бы там ни было, он посмотрел на Леннарта даже, как тому показалось, сочувственно.
– Значит, вы так считаете… Ну что ж. А водку в вас тоже КГБ вливал? У нас есть фотографии, как вы вываливаетесь из машины, не держась на ногах.
Леннарт вспомнил: и в самом деле блеснула вспышка и ослепила его. Он тогда решил, что фотографируют не его, а жертву. А откуда там взялся фотограф?
– Дорогой Леннарт, – палач нежно взял его за руку. – Для всех лучше, если мы продолжим наше сотрудничество. К тому же у меня для вас новое задание. Нам очень нужна информация, как Швеция относится к переводу на газ одной из работающих на мазуте станций в Балтийском регионе Советского Союза. Собирается ли ваше руководство принять в этом финансовое участие? Я знаю, что шведов очень беспокоит экологическая обстановка в Северо-Западном регионе. Знаю, что вы помогаете переводить муниципальные котельные с низкосортного мазута на древесные отходы, то есть на возобновляемое и экологически чистое топливо. Таких котельных уже много. Но ведь перевод большой мазутной станции на газ – проект тоже в высшей степени благородный. Именно с экологической точки зрения. Поэтому поддержка шведской стороны была бы естественным жестом доброй воли. Но главное – ваше мнение: какие потенциальные подводные камни и помехи могут возникнуть?
Леннарт смотрел на него и почти не слушал. Вот сидит некто, и моя жизнь в его руках. Сюда он ехал полным решимости и мужества, а сейчас… опять домой, поджав хвост.
– И поскольку вы все равно будете заниматься этим делом, можете как-то будировать и предложение Парижского клуба о списании советских долгов.
Скотина…
– Вы же сами понимаете, что Горбачеву сейчас нужна помощь Запада, – произнес его работодатель и усмехнулся.
Ваша так называемая гласность – пустая болтовня, – хотел сказать Леннарт, но не решился.
– А как себя чувствует Валентина? – спросил собеседник. – А девчушка Лена?
«Тебе-то что за дело… какое ты вообще имеешь право лезть в мою личную жизнь?» Леннарт видел своего работодателя и в «Гранд Отеле», и в «Оперном подвале» с различными дамами. Вот и развлекался бы. А лучше всего – не транжирил бы в кабаках деньги, которые Москва, очевидно, продолжает щедро выплачивать за разработку Леннарта. Помог бы Горбачеву.
Он просто задыхался от ненависти к этому человеку и к стоявшей за его спиной организации.
Со временем он найдет способ от него избавиться.
«Вчера несколько русских бомбардировщиков в очередной раз нарушили шведское воздушное пространство, произведя маневр, напоминающий репетицию атаки шведских военных объектов. Нарушение произошло ночью, в часы, когда служба охраны границ работает в режиме пониженной боевой готовности. Поэтому истребители с балтийских баз подняли в воздух силы НАТО, а не шведские вооруженные силы».
Сонни Хельквист, не отрывая глаз от дисплея, разгладил средним пальцем усы: сначала левый, потом правый.
«Министерство обороны пока не дало разъяснений, почему шведские истребители “Грипен” оставались на аэродромах и почему страна должна постоянно снижать военные расходы и доверять свою защиту Атлантическому пакту. Пресс-секретарь министерства сказала только вот что: “Усилия министерства направлены на то, чтобы все время, круглосуточно, быть готовыми к тому, что может случиться непредсказуемое”».
Но вот именно к этому мы и не готовы! Пустая трескотня! – чуть не крикнул Сонни в экран компьютера в своем крошечном кабинете в Полиции безопасности, или, как ее коротко называют, СЭПО. Ему было не по себе – с этим методом он встречался и раньше. Русские проверяют нас – а вдруг никого нет дома? Как квартирные воры: избегают домов с сигнализацией и вламываются туда, где ее нет.
Он устал от шведской расслабухи. Все время работы в отделе контршпионажа в СЭПО они год за годом пытались заставить политиков понять, как смотрит на мир нынешняя русская власть. Если сразу не щелкнуть по носу – сожрут.
– Слушай, охотник за шпионами, собрание начинается.
Сонни обернулся. В дверях сотрудник отдела борьбы с терроризмом. Он забыл его имя – они все одинаковые. Чисто выбриты, в костюмах и галстуках.
И правда – собрание. Он совсем забыл. Сонни встал, взял кофейную кружку и блокнот. Новое здание, новый отдел, новые сотрудники.
После тридцати лет службы.
Благодарность за все, что он сделал… в кавычках.
Никакой торопливости. Ему вовсе не хотелось прийти на совещание слишком рано и чувствовать себя чужаком среди незнакомых людей. Раньше, в группе контршпионажа, все были свои. Люди, с которыми у него было общее прошлое. Кое с кем он начинал еще в патрульной полиции.