Ради справедливости надо отметить, Будда никогда не заявлял свои слова истиной и не призывал верить себе. Он предостерегал от всякой слепой веры: «Не верь в догадки, то есть, предположив что-нибудь наудачу в качестве отправной точки, не делай затем выводы из неё — не вычисляй свои два и три, и четыре прежде, чем ты установил своё число один. Не верь только на основании авторитета твоих учителей, не верь и не применяй на практике лишь потому, что они верят и применяют на практике. Я (Будда) говорю вам, вы сами должны познать. Одна только вера не принесёт пользы никому, но причинит горе».
Будда не позиционировал себя божеством или пророком. Он не предложил никакого мировоззрения. Он ничем не отличался от многих других философов, рассуждавших о бытие человека и думавших, как его облегчить. Но он дал технологию медитации — дал возможность увидеть иную реальность. Это единственное, что отличает его от светских философов. Поэтому люди, не смотря на все его предупреждения не верить ему, а самим все исследовать, и на его заявления, что он не божество, сотворили из него себе кумира.
Наиболее известный пример из современности, когда человек был возведен в статус источника истины на том основании, что учил людей входить в иную реальность, — Ошо, популярная личность конца ХХ века. У него не было никакой концепции, никаких ответов на большие вопросы: «У меня нет системы. Системы могут быть только мёртвыми. Я — бессистемный, анархический поток, я даже не личность, а просто некий процесс. Я не знаю, что я говорил вам вчера». Его учением было его настроение. Зато в нем была гипнотическая сила. Он умел делать вещи, не имеющие рационального объяснения. На этом основании его возвели в статус носителя святой истины и зачарованно слушали. Что бы он ни говорил, все считалось истиной. Никто не помышлял критически осмыслить сказанное. Поэтому Ошо говорил, что рот выговорит, противореча самому себе.
Когда ему указывали, что вчера он говорил противоположное тому, что говорит сегодня, он отвечал: «Мои друзья удивляются: вчера ты говорил одно, а сегодня — другое. Чего же нам слушаться? Я могу понять их недоумение. Они ухватились только за слова. Разговоры не представляют для меня никакой ценности, только пустоты между произносимыми мной словами — вот что ценно. Вчера я распахнул двери к моей пустоте при помощи одних слов, сегодня я открываю их, прибегая к другим словам».
И такая аргументация проходила… Это характеризуют интеллектуальный уровень массы — детей во взрослом туловище. И как для маленьких детей нет того, во что они не могут не поверить, и у них до определенного возраста нет места для анализа ситуации, для сомнений, так и у взрослых детей нет места для анализа. И как следствие, нет того, во что они не могли бы поверить. Как дети не могут думать, откуда у них под елкой берутся подарки, они и так твердо знают, что их принес Дед Мороз, так и бородатые дети не могут думать, например, что есть то, что они называют реальностью, или что есть личность. Им все настолько пронзительно ясно, что они могут только удивляться, что тут непонятного. И как подобные вопросы может задавать взрослый человек… Наверное, дурью мается…
Можно оценить информацию, не понимая ее. Например, чтобы оценить качество лекции, смотрите на самую низшую (глупую) часть аудитории, и по ней видите уровень информации. Например, выступает Эйнштейн. Вы не знаете, кто это такой и ничего не понимаете из того, что он говорит. Но вы смотрите нижний слой аудитории (скорее всего, это будут продвинутые студенты) и качество информации сразу станет понятно.
Попробуйте по этой технологии определить уровень религиозной информации. Или качество контента от политиков. Нет нужды все слушать и во все вникать. Достаточно оценить нижнюю часть потребителей этой информации, чтобы понять ее качество.
Верующие впадают в интеллектуальное оцепенение от созерцания чудес. Простецы в такое же оцепенение впадают от рассказов про чудеса. В романе «Война и мир» Л. Толстой описывает свойство народа попадать во власть самых диких небылиц. Он пишет, что между крестьянами всегда ходили какие-нибудь неясные толки: то о перечислении всех в казаки, то о новой вере, то про нового царя, при котором все будет так просто, что ничего не будет. Все это было замешано на неясных представлениях об антихристе, конце света и чистой воле. Таинственные струи народной жизни, истоки которых неизвестны, вдруг всех подчиняли слуху о переселении на какие-то теплые реки. Сотни крестьян вдруг распродавали свое имущество и целыми семействами, с женами и детьми, устремлялись в эти заветные края. Ни один из них понятия не имел, что это за теплые реки такие. Для них это был притягательный образ, вмещавший чаяния о царстве добра и справедливости. По дороге к неведомой цели люди умирали от холода и голода. Выжившие возвращались. Все вдруг затихало само по себе, как и начиналось, без очевидной причины. И потом опять так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно проявлялось.