В незапамятные времена этот золотой инструмент, предположительно, украшал храм Паллады. Когда арфу выставили в музее, разгорелись жаркие споры о ее подлинности, и некоторые знатоки объявили арфу искусной подделкой, созданной одним знаменитым ювелиром в средневековой Флоренции. Но будь она греческой или флорентийской, невообразимо древней или сравнительно современной, то было превосходное и само по себе чрезвычайно ценное произведение, не говоря уж о его художественных достоинствах и уникальности.
— Так я и думал! — воскликнул сыщик в штатском. — Ловкий музейный грабитель!
Корам тяжело вздохнул.
— Любезный, — возразил он, — можете ли вы предложить хоть одно разумное объяснение того, каким образом человек ночью пробрался в эти помещения и затем их благополучно покинул?
— По этому поводу, сэр, — заметил детектив, — я как раз хотел задать вам несколько вопросов. Прежде всего, в котором часу закрывается музей?
— Летом — в шесть.
— И что происходит после ухода последнего посетителя?
— Заперев внешнюю дверь, Бейль — вон тот охранник — тщательно осматривает все залы и проверяет, не вздумал ли кто-нибудь спрятаться за стендами. После этого он запирает двери между залами и спускается в вестибюль. Там он, как у нас заведено, передает ключи мне. В половине седьмого, когда бедный Конвей заступал на вахту, я лично вручал ему ключи. Каждый час он совершал обход музея, открывая и вновь запирая за собой все двери.
— Насколько я понимаю, в каждой комнате имеются контрольные часы?
— Да, верно. Судя по часам в Греческом зале, он встретил свою смерть около четырех утра. Видимо, он открыл дверь в соседний зал — тот, с разбитой витриной — но отметиться не успел, а дверь утром была найдена открытой.
— Полагаю, кто-то прятался в зале и набросился на него, когда он вошел.
— Невозможно! В зале нет никакого другого входа или выхода. На всех трех окнах железные решетки. Нет никаких следов взлома. Более того, последняя отметка показывает, что он осматривал зал в три часа ночи, да и спрятаться там могла разве что мышь — человеку затаиться негде.
— В таком случае, убийца последовал за ним в Греческий зал.
— Осмелюсь указать, что в таком случае убийца бы там и оставался, и Бейль наткнулся бы на него утром. Дверь в Греческий зал была заперта, ключи лежали внутри, на полу!
— Но у вора могли быть дубликаты.
— Поскольку мы с Бейлем вчера вечером, прежде чем отдать ключи Конвею, вместе осмотрели залы, предположение ваше не выдерживает критики. Хорошо, я готов допустить самое невероятное. В таком случае, как именно убийца выбрался из музея?
Человек из Скотланд-Ярда снял шляпу и вытер лоб платком.
— Должен сказать, сэр, все это очень и очень странно, — заявил он, — но как насчет вот этой железной двери?
— Она ведет ко мне в квартиру. Ключ есть только у меня. Дверь была заперта.
Быстрый осмотр убедил нас в том, что сквозь оконные решетки не протиснулся бы никакой грабитель.
— Ну что ж, сэр, — сказал детектив, — если у него имелись ключи, он мог спуститься в вестибюль и выйти наружу через нижнюю комнату.
— Спуститесь и посмотрите сами, — предложил Корам.
Окна нижнего зала также были защищены решетками, и их явно никто не пытался взломать.
— Клянусь честью, — воскликнул инспектор, — все это абсолютно необъяснимо! Получается, что и через дверь вестибюля убийца пройти не мог: ведь вы говорите, что она была заперта на замок и изнутри закрыта на засов.
— Да, это так, — ответил Корам.
— Погодите, сэр, — прервал его сыщик в штатском. — Если так, как же вы сами вошли сюда утром?
— Бейль, — сказал Корам, — обыкновенно приходил ко мне в квартиру. Затем мы вместе входили в музей через железную дверь, ведущую в Греческий зал, и принимали у Конвея ключи. По утрам, до появления посетителей, требуется привести залы в порядок, и другая дверь до десяти часов никогда не отпирается.
— Сегодня утром, войдя в музей, вы заперли за собой дверь?
— Сразу же, как только нашел тело бедняги Конвея.
— Мог ли кто-либо, располагая дубликатом ключа, пройти через эту дверь ночью?
— Нет. С внутренней стороны она запирается на засов.
— И всю минувшую ночь вы оставались у себя?
— Да, с двенадцати часов.
Полицейские молча переглянулись; затем инспектор в замешательстве рассмеялся.
— Честно говоря, сэр, вы меня совсем озадачили.