На взгляд светлорожденного Эрда, и парк, и дворец свидетельствовали о вульгарном вкусе хозяина. Архитектурные изыски не могли скрыть отсутствия гармонии.
Светлорожденные Эрд и Этайа не менее получаса прогуливались по мраморным дорожкам между фигурно остриженными кустами. До тех пор, пока не начало темнеть. Тогда слуги зажгли светильники, двери над широкой лестницей распахнулись, и гости, около полусотни представителей высших сословий Фаранга, были допущены внутрь.
Наместник, подвижный старик в традиционной форме чиновника (единственное украшение – золотая цепь, на которой висел медальон с серебряным Спящим драконом на крышке), ответил на приветствия гостей общим поклоном и сразу же направился к северянам.
Наместник был совершенно лыс (редкость для конгая), обладал сильным проникновенным голосом и рыбьими белесыми глазами. Посетовав, что аристократия Северной Империи в последнее время редко посещает Конг, Наместник осведомился о цели визита.
– Мы путешествуем,– коротко ответил Эрд.
– Вот как? Разве Империя все еще интересуется Благословенным Конгом?
На языке Империи конгай изъяснялся ничуть не хуже, чем на родном.
– Даже если и так,– сказал светлорожденный с достоинством,– Наследник Асенаров не может быть шпионом. Это оскорбление чести!
– О нет! – запротестовал Наместник.– Разве я посмел бы намекнуть на что-то подобное высшему аристократу Империи? Но Великий Анган…
Тут он многозначительно замолчал.
Эрду первый человек Фаранга показался ничтожеством. Вот Начальник Гавани выглядел настоящим воином! А этот – просто слизняк. Но ведь и на родине светлорожденного, как ни прискорбно, к власти приходит все больше и больше торгашей и болтунов. Пусть слизняк даст им открытую подорожную – и Эрду больше не придется иметь с ним дела.
– Светлейший познакомит меня со своей спутницей?
– Что? – переспросил задумавшийся Эрд.
– Светлейший представит меня своей даме?
– Да, безусловно.
Пока они беседовали, Этайа отошла в сторону, и вокруг нее сразу же образовался кружок из молодых конгаев. Трое офицеров Береговой Стражи, пара чиновников, молодой сотник из Фарангского гарнизона, старший жрец Быкоглавого…
Вуаль и закрытое платье Этайи так же контрастировали с почти обнаженными телами конгаек, как белый костюм Эрда – с шортами и рубашками конгских чиновников.
Эрд и Наместник приблизились, и группа, окружавшая северянку, тут же рассеялась.
– Благородная Этайа,– представил свою спутницу Эрд.
– Алан, Наместник Великого Ангана в Фаранге! – отрекомендовался конгай.
Ростом он был на ладонь ниже Этайи.
– Могу я предложить светлейшей глоток вина из розового фарангского винограда? – осведомился Наместник.– Или благородная Этайа предпочитает другой сорт?
– Я бы выпила немного лимонного сока,– ответила женщина.
– Все, что у меня есть,– к твоим услугам! – проворковал Наместник.
Свет масляной люстры-шара отражался от его коричневой лысины. Ноздри подрагивали, словно он принюхивался.
Эрд посмотрел в окно на подсвеченный сад и увидел двух стражников, шагающих по мраморной дорожке.
Слуга принес два узких серебряных бокала с вином и хрустальную чашу с золотистым соком – для Этайи.
– Да не сочтет меня неучтивым благородная гостья,– произнес Наместник, заметив, что Эрд отвернулся,– но долг повелевает мне взглянуть на твое лицо.
Женщина молча расстегнула брошь, удерживающую вуаль. Наместник впился взглядом в лицо светлорожденной… и даже всхлипнул от восхищения.
Изящным движением затянутой в шелк руки Этайа вернула вуаль на место.
– Почтенный Наместник понимает, что я совершила это жест лишь в знак расположения к обычаям Конга? – спросила она.
– О да, безусловно! И прошу тебя, не открывай более своего лица. У нас в Конге любовь владычествует надо всем! – Голос Наместника стал приторно-сладким.– Я потрясен и очарован!
– Благородная Этайа вольна в своих действиях! – жестко произнес Эрд.
Наместник кивнул, соглашаясь. Но взгляд его, обращенный на гостью, был полон вожделения.
– Слыхал я, что светлейший желал бы получить открытую подорожную Конга? – проговорил Наместник, с усилием переводя взгляд на Эрда.
– Да, это так,– ответил светлорожденный.
– Мы могли бы побеседовать об этом и о многом другом,– Наместник сглотнул слюну,– если светлейший придет ко мне попозже, когда мои слуги,– кивок в сторону гостей,– оставят меня. В этот сезон ночь не располагает ко сну, не так ли?
Эрд нахмурился. Ему не нравилось, как лысый конгай глядит на его спутницу. Но поскольку приглашение касалось только самого светлорожденного…