Мазин Александр
Спящий дракон (Дракон Конга - 1)
Александр Мазин
ДРАКОН КОНГА
Летопись первая
СПЯЩИЙ ДРАКОН
Солдат, солдат, глотни вина
Во славу всех богов!
Да будет кровь твоя красна,
Красней, чем у врагов!
Глотни, солдат, и дай глотнуть
И мне, солдат, - за нас!
Сегодня топчут пыльный путь,
А завтра топчут нас!
Глотни, солдат, вкус у вина,
Всегда, солдат, хорош.
А кровь тем больше солона,
Чем больше ее льешь.
Чтоб ты, солдат, приятней пах,
Ты пей, солдат, и пой!
А девки в южных городах -
Толпой, солдат, толпой!
У нас, солдат, Судьба одна.
Молись, солдат, Судьбе!
Чтоб фляга ввек была полна,
Чтоб руки - при тебе!
Придут другие времена,
А ты солдат - живой!
Глотни, солдат, глотни вина!
Домой, солдат, домой!
Вино, солдат, - жена и брат:
Глотни - и ты согрет.
А дом, солдат...
Придешь, солдат,
А дома-то и нет.
Солдат, солдат, глотни вина
Во славу всех богов!
Да будет кровь твоя красна,
Красней, чем у врагов!
Конгская песня
Автор выражает огромную признательность Сергею Сергеевичу
Троицкому, создателю "Мира Асты", за неоценимую помощь в
подготовке первого издания "Потрясателя Тверди." Очень возможно,
что без этого внимательного, доброго и знающего человека автор так
никогда и не стал бы писателем.
ПРОЛОГ
Стылая вода с шипением сбегала вдоль черных бортов дракена. Северное солнце, едва привставшее над алмазными пиками Ледяных гор било прямо в глаза кормчему Мёльни, отчего глаза эти совсем спрятались в морщинах выдубленного морской солью лица. Мёльни был вагар из народа вагаров Севера. Выпрямившись во весь рост он макушкой не достал бы и до середины груди обычного человека. Но храбрость вагаров не уступала высотой Ледяным горам.
По правому борту дракена сияли белизной Ледяные горы, слева ветер морщил седую шкуру Имирова моря. Дракен "Ловец" возвращался в Гард.
В этот сезон удача глядела мимо желтого паруса "Ловца". Два крохотных бивня, из которых даже сносного кинжала не выточишь, да еще один, чуть побольше, застрявший в днище --из-за него Мёльни приходилось все время закладывать кормило вправо. Три месяца в море - и почти ничего. А все потому, что старший Улефсон надумал жениться и остался на берегу. А брат его всем хорош, но нет у парня магического дара чуять хармшарка за дюжину полетов стрелы.
- Коль, - позвал Мёльни своего помощника, - забрось приманку.
Помощник кормчего, на три четверти - вагар, на четверть - рус, а потому на голову выше Мёльни, сидел на скамье у правого борта и алмазной пастой счищал наплывы с маленького, не длиннее ладони, хармшаркова бивня. Чтобы выточить из бивня кинжал потребуется полгода упорного труда. Только алмазу уступает твердостью бивень хармшарка. Зато никакой узорный клинок, даже работы самих вагаров, не сравнится с белым клинком из бивня северной акулы.
Коль бережно завернул поделку в кожу (из почтения, а не из предосторожности - бивень не боялся ни солнца, ни соленой воды) и поднялся.
Выбрав из утреннего улова рыбу покрупнее, он вспорол ее ударом ножа, вложил в сетку и, раскрутив, метнул за корму через голову кормчего.
Брызги рыбьей крови упали на щеку Мёльни.
- Чтоб тебя крабы сожрали, Коль! - выругался кормчий.
Его помощник захохотал. Мёльни, не выдержав, тоже усмехнулся. Эти двое подходили друг другу как левая и правая рука. А команда "Ловца", одиннадцать вагаров, собранных Мёльни едва ли не со всего побережья Имирова моря - как один большой кулак. Иначе в их промысле не бывает.
- Олафсон, на мачту! - скомандовал Коль.
Иной раз хармшарк, чуя кровь всплывает к поверхности. Острый плавник видно издалека.
- Ульф, шест!
Названный вагар подхватил палку с медным наконечником и поспешил на корму. Команда "Ловца" оживилась. Три месяца - почти впустую, но Морская богиня женщина. А значит капризна. И вполне способна одарить именно в двойном переходе от дома.
О том, что "подарок" Богини для любого из них может обернуться смертью, вагары не думали.
Коль стравил трос с приманкой, закрепил его и, выпрямившись, стянул меховую куртку.
- Жара, - сказал он.
От шеи вниз кожа помощника кормчего была белая как молоко. На спине огромный шрам - неровное пятно шириной в две ладони. Хармшарк погладил.
Время шло. Бледное солнце Севера неподвижно висело над горами. Попутный ветер выгибал парус. Младший Олафсон раскачивался на мачте. Сторож Ульф время от времени бил шестом - отгонял от наживки мелких хищников. Мёльни держал кормило. Помощник Коль дремал, подставив солнцу тощий живот.
Мёльни положил руль правее: прямо по курсу поднялась из воды рыхлая спина льдины. Достаточно далеко, чтобы успеть уклониться, но кормчему вдруг стало неспокойно. Так бывает под землей, когда тело горы грозит шевельнуться и обрушить потолок тоннеля. Большеголовый Ульф зажал под мышкой шест и посмотрел на небо. Любой вагар чует близкую опасность. Иные не выжили в горных пещерах. Слепая беспечность хуже, чем ночная слепота. Но сейчас не каменный потолок над ними, а пустой небесный свод. Ни облаков, ни живой твари. Крыланы-рыболовы держатся поближе к берегу, а драконы предпочитают моря более теплые, чем Имирово.
Коль проснулся и поглядел назад, как раз когда зубан пристроился тяпнуть наживку.
- Ульф! - рявкнул он. - Что сопли жуешь?
Вагар поспешно перехватил шест и ткнул зубана в полосатый бок. Рыба метнулась в сторону, но осталась поблизости.
- Вот нахальная тварь, - пробормотал Ульф. - Коль, влепи в него болт.
- Угу, - усмехнулся помощник кормчего. - А жрать зубана ты будешь?
Ульф промолчал.
Коль щелкнул пальцами и выдохнул магический шарик. Забавлялся. Единственное колдовство, на какое он способен. Днем от шарика проку - ноль. Его и не видно почти. Зато видно, что Колю скучно. Он бы снова взялся за бивень, но вдруг - хармшарк?
- Идет! - истошно завопил младший Олафсон и команда "Ловца" встрепенулась. Трое бросились приспускать парус, четверо - готовить кожаные лодки-кайки. Коль с двумя помощниками мигом собрали малую катапульту и установили на корме.