Лекарь с любопытством посмотрел на северянина. Нил положил ладонь на левую сторону груди борца, замер, словно прислушиваясь… И нанес еще три быстрых удара, не таких сильных, как первый, но достаточных, чтобы угомонить среднего мужчину. Еще какое-то время Нил держал обе руки на груди борца, потом переместился поближе к голове и погрузил пальцы в месиво, которое прежде было лицом Торона.
Лекарь оставил своего пациента и, присев на корточки рядом с воином, с крайним интересом наблюдал за его действиями.
Нил закончил свои манипуляции и вытер окровавленные пальцы о набедренную повязку борца. Положив руки на ребра Торона, он с силой нажал.
Пузырящаяся пена выплеснулась изо рта борца. Еще толчок – еще один алый фонтанчик. После пятого раза в бронхах лежащего раздался хрип и судорога прошла по телу Торона. Трижды повторив ту же операцию, Нил отодвинулся от тела.
– Твоя очередь, – сказал он лекарю.
Тот с уважением посмотрел на воина.
– Слышал я, что врачеватели Тайдуана делают подобное, – сказал он. – Но сам не видел никогда. Не сочтешь ли за труд показать мне…
– Прости, целитель. Это скрытое знание. И не врачевателей Тайдуана, а воинов Севера. Клятва связывает меня.
– Понимаю, – согласился лекарь. – А что можешь ты поведать, не нарушив обета?
– То, что ты плохо ценишь настоящих бойцов, целитель. Этого парня мало треснуть головой о камни. Он живуч, как леопард, иначе давно бы уж развлекал своей глупостью Нижний мир. Да, он никогда не будет дышать носом. Но он и так им не дышал. Челюсть сломана в двух местах, но этот череп прочней скорлупы гигантского ореха. Корми его кашей, не давай болтать – и через три месяца он опять будет безобразничать с портовыми девками.
– Мудрость твоя покорила меня, – улыбнулся лекарь. – Прими мое уважение.
– И мое, Нил, сын Биорена, – сказал Начальник Гавани. – Не будь ты так вспыльчив, я уступил бы тебе свой чин.
Великан покачал головой.
– Я верен своему долгу, – сказал он.
– Скажу тебе, Шинон, – вмешался светлорожденный, – что, прежде чем стать моим хранителем, Нил был Хранителем Проклятой Границы на севере империи. Раздери меня магхар, если я понимаю, зачем он сделал то, что сделал!
Начальник Гавани удивленно взглянул на воина.
– Достойный, – сказал он, поклонившись, – я думал, ты простой боец.
– Думай так и сейчас, ошибки не будет! – сказал гигант. – Прошу тебя, отважный Шинон, забыть то, что ты слышал. Ты и лекарь узнали то, что надо бы оставить в тайне! – Он укоризненно посмотрел на Эрда. – Надеюсь, ты не откажешь мне. А лекаря и просить не нужно: тайна – его профессия.
Врачеватель кивнул.
– Настало время нам вернуться в гостиницу, – сказал Эрд. – Благодарим тебя, отважный Шинон!
– Предлагаю вам переселиться в мой дом, – сказал Начальник Гавани. – Он не менее удобен, чем «Добрый приют», и более… безопасен.
– Благодарю тебя. Мы останемся в гостинице.
– Как угодно светлорожденному. Хранят вас боги.
– Хранят и тебя! – ответили Эрд и Нил.
Жара, обычная в Фаранге в этот сезон, начала спадать. Мощенные камнем улицы и улочки заполнились людьми. Смуглые мужчины и женщины в разноцветных косынках и набедренных повязках спешили воспользоваться временем между окончанием полдневной жары и короткими южными сумерками.
Глядевший на конгаев со спины парда светлорожденный ни разу не заметил недоброго взгляда. Напротив, люди улыбались друг другу. И ему, чужаку, тоже улыбались. Даже нервные беговые парды, не упускавшие возможности ляскнуть зубами на прохожего или на самого наездника, кротко протискивались сквозь толпу там, где улица становилась тесной. Казалось, благодушие овладевало Фарангом, когда лучи дневного светила переставали сжигать голые спины.
Как обычно, когда светлорожденный ехал вместе с Нилом, взгляды, сперва обращенные к непривычно одетому красавцу-аристократу, потом будто притягивались могучей фигурой Нила. Эрд не испытывал ревности, наоборот, ему нравилось, что столь незаурядный человек – его слуга. Конечно, он, Эрд Асенар, выше любого из своих спутников, но разве не окружение подчеркивает блеск правителя?
Мысли Эрда обратились к Этайе.
Сам император даровал ей титул светлорожденной. Чудесна игра ее. Чудесна и сама Этайа. Но это все, что Эрд знает о ней. Говорят, она приехала в Глориан, столицу империи, из Тайдуана. Но светлорожденная столь же не похожа на желтокожих женщин-таек, как и на желтоволосых красавиц Хольда.
Эрд не отказал ей, когда светлорожденная пожелала стать его спутницей. Может быть, надеялся узнать ее ближе. Загадочная Этайа…
– Господин! Господин!
Босоногий бегун в оранжевой головной повязке догонял их, расталкивая прохожих.
Эрд придержал парда, подождал, пока бегун проберется к нему.
– Начальник Шинон просит тебя вернуться! – задыхаясь прокричал бегун. Струйки пота текли по худому лицу.
– Что он еще сказал? – осведомился Эрд.
– Сказал, что зовет тебя по интересующему тебя делу, господин. Больше ничего.
– Ты хочешь вернуться? – спросил Нил.
Светлорожденный задумался.
– Меня беспокоит светлорожденная, – сказал он. – Чем дальше, тем больше я опасаюсь этой страны.
– Думаю, Этайа сама позаботится о себе, – сказал Нил. – Кто станет обижать женщину?
– Как знать. Так что езжай в гостиницу. А я вернусь к Шинону. Один.
Эрд хотел бы пообщаться с конгаем с глазу на глаз. Нил будет ему мешать.
– Мне это не нравится! – заявил гигант.
– Не бойся за меня, – недовольно произнес Эрд. – Шинон силен в Фаранге. И расположен ко мне. Ты сам видел: он не вступился за Дага. Шинон – воин. Я ему доверяю. Он обеспечит мою безопасность не хуже, чем это сделаешь ты.
– Светлейший, – осторожно сказал Нил, заметив, что Эрд начинает сердиться. – Я не стал бы слепо вверяться никому в этой стране. – Он погладил пятнистую шею парда.
– Ты считаешь меня юношей, впервые увидевшим кровь? – спросил Эрд, с трудом сдерживая себя. – Ты думаешь, мой меч недостаточно остр для шей моих врагов?
– Воля твоя, светлейший. Поступай как знаешь.
И, не сказав больше ни слова, Нил поехал в сторону гостиницы.
Эрд, оскорбленный его поведением, обещал себе впредь поменьше обращаться за советами к слугам.
Биорк проснулся, когда дневная жара начала спадать. Пройдет час или около того – и вечерние паломники потянутся в храм, чтобы принести бескровные дары Великому Быку.
Комната, в которой спал вагар, была пуста. Биорк вышел на воздух. По храмовому двору бродили лохматые овцы, пачкая пометом мостовую. Два старых вола вращали деревянный маховик над колодцем, и струйка воды непрерывно текла по узкому акведуку в священные водоемы слева и справа от Аллеи Паломников. Был на подворье и собственный водоем под двускатной тростниковой крышей. Омовение – вещь крайне необходимая в здешнем климате. «Слава» о Тумесе уже разнеслась по служебному двору, но вагар надеялся, что его известность не выходит за пределы касты храмовых служек. Он ополоснулся в бассейне (двое голых мальчиков-служек, увидев Биорка, поспешно полезли из воды) и отправился искать Скона.
Старшего служку он застал за благородным занятием – поркой. Заметив Тумеса, будущий «синий» оставил в покое разрисованные розгами ягодицы наказуемого (тот тут же улизнул) и обернулся к вагару.
– Не знал, что ты такой крутой! – сказал он. – Думаю, тебе больше пристало бы служить отважному Шинону, чем Быку.
– Я думаю, сила угодна Тору.
Скон уставился на недетское лицо вагара.
– Сила угодна всем, – сказал он не спеша. – Но многие принимают за силу жестокость. Здесь, в нашем храме, жестокость не должна быть чрезмерной! – выговорил он явно услышанную фразу. – Смотри у меня! Быкоглавый не любит зряшной крови: если покалечишь кого – отдам страже Наместника.