– Мы начинаем плыть…
По тому, как было произнесено последнее слово, Музыкальный понял, что не ошибся.
– Иначе говоря…
– Иначе говоря, Город движется, смещается за пределы своего пространственно-временного континуума. Даже, скорее, именно «временного» – пространственная точка привязки пока стабильна… – не дожидаясь нового вопроса, который уже был готов сорваться с уст генерала, Обира продолжила объяснение: – На то, чтобы удерживать Город в прежних параметрах, уже не хватает энергии. Я перенастроила окружающий его щит, так что нам пока ничего не угрожает, но… на это уходит слишком много энергии. По-прежнему находясь в своей реальности (и еще в двух реальностях – помните?), Город смещается относительно вашего геологического времени – с этим я уже ничего поделать не могу…
Генерал смешно наморщил лоб и, кажется, понял:
– То есть… оставаясь на месте, мы движемся… хм… во времени? Так, что ли?
– Совершенно верно. – Хранительница с уважением взглянула на собеседника – похоже, не ожидала, что он так быстро разберется. – Пространственные координаты вообще довольно стабильны, поэтому за них я пока не волнуюсь, да и до истощения мощности щита еще далеко, но вот удержать Город во времени я уже не в состоянии.
– А… куда мы… хм… движемся? В прошлое, в будущее? Или… еще куда-нибудь?
– Увы… – Обира развела руками. – Этого я сказать пока не могу. Точнее, не хочу тратить энергию на то, чтобы это узнать…
– Ладно… – Юрий Сергеевич задумался на несколько секунд. – Нам это чем-то угрожает? Я что-то должен сделать?
Обира помедлила с ответом, пристально вглядываясь в цветные всполохи на экране и прижимая к вискам подрагивающими от напряжения пальцами тонкий серебристый обруч, Музыкальный заметил внезапно разлившуюся по ее лицу бледность.
– Кажется, уже да… Движение замедлилось, временные координаты стабилизируются, но к нам что-то приближается из пустыни. – Она неожиданно сорвала с головы свой обруч и резко обернулась к генералу: – Идемте скорее! Я должна убедиться… Не уверена, но кажется, что это… – Не договорив, Хранительница побежала к выходу. – Идите за мной. Быстрее…
Генерал понял, что к Хранительнице окончательно вернулись ее прежние решительность и властность, и быстрым шагом пошел следом…
* * *
Поплутав несколько минут по подземным коридорам, они вышли на залитую ярким светом площадь. Как раз вовремя – навстречу спешил спецназовец Крюк.
– Товарищ генерал, разрешите обратиться, у нас гости, – без пауз выпалил он, даже не пытаясь при этом занять положенную уставом стойку, – много, Юрий Сергеевич! Километрах в трех…
– Показывай… – коротко бросил тот. – Со стены видно?
– Угу… Идемте. – Крюк затрусил к окружающей Город стене, внутри которой еще накануне вечером (не без помощи Обиры) обнаружилась винтовая лестница, выходящая на самый ее верх.
Когда слегка запыхавшийся генерал преодолел наконец все четыре грохочущих под ногами пролета («Эх, где мои семнадцать лет?»), Обира уже отвернулась от раскинувшегося снаружи песчаного океана и молча протянула ему предусмотрительно захваченный Крюком бинокль. Не задавая лишних вопросов и слегка стыдясь своего тяжелого дыхания, Юрий Сергеевич навел оптику в указанном ею направлении,.. Впрочем, это было излишним – то, что он увидел, занимало, казалось, всю линию горизонта…
4
Очнувшееся от своего тысячелетнего сна существо было голодно… Это чувство было поистине абсолютным и всепоглощающим, поскольку с самого момента своего зарождения оно еще никогда не прикасалось к пище… Злой гений бортового биокомпьютера наделил свое кошмарное творение примитивным разумом, сочетающимся со звериной силой, и управляемой простейшими инстинктами целеустремленностью. Поэтому с той самой минуты, когда раскрылся наполненный питательным раствором кокон и покрытая слизью туша существа (одного из многих себе подобных клонов) с утробным ворчанием выползла наружу, им двигало единственное стремление найти пищу. И в достижении этой цели оно не остановилось бы ни перед чем…
Оскальзываясь на залитом слизью полу, существо покинуло лабораторию. На десятки других, как уже раскрывшихся и выпустивших на свободу свои чудовищные порождения, так и еще ждущих своего часа, коконов оно не обратило ни малейшего внимания. Инстинкт и заложенное на генетическом уровне желание охотиться гнали его во тьму заброшенных коридоров станции – туда, где ждала чудесная (хоть еще и ни разу не пробованная) живая пища…
* * *
– А что, у нас большой выбор? – Окунь пожал плечами. – Надо искать этот ублюдочный калькулятор и делать ему вырванные годы. И побыстрее – у меня что-то нет особого желания испытывать на себе все его сюрпризы. Или как, пацаны?
– Мысль, конечно, умная, хотя и глупая, – буркнул в ответ Московенко. – Мы внутри целой планеты размером почти с Луну. Для того чтобы просто обследовать ее, нужны месяцы. А у нас, – он демонстративно приподнял левую руку с часами на запястье, – меньше суток. Боюсь, искать его мы можем бесконечно и… безрезультатно. Еще предложения есть? «А в ответ тишина», – продекламировал он строчку Высоцкого. – Ясно. Тогда вот что. Я не претендую на абсолютную правоту, так что если кто хочет возразить – пожалуйста. Но я думаю так: вся эта ржавая помойка, по сути, огромный организм, не столько построенный, сколько выращенный когда-то биологическим путем. Нам же необходимо найти его, так сказать, мозг, который, учитывая шарообразную форму, наверняка находится где-то ближе к центру.
Я правильно рассуждаю? – обратился майор к сосредоточенно молчащим товарищам, от которых не ждал, впрочем, никакой ответной реакции. – Так вот: мне кажется, что совершенно не важно, были ли эти Завоеватели похожи на нас с вами и сколько там у них в организме клеток, – существуют же в конце концов какие-то всеобщие принципы логики. А значит, нет смысла располагать компьютер, следящий за всем происходящим на борту, где-то на периферии – это нелогично и иррационально. И если я правильно помню геометрию, по какому бы из боковых коридоров мы ни пошли, расстояние до центра сферы будет везде одинаковым. Значит…
– Значит, нам туда дорога! – отчаянно фальшивя, пропел Анаболик. – Улица узкая по станции идет, наш отряд отчаянный к компутеру ведет! Все ясно, командир, пошли, что ли?
Московенко взглянул на Зельца – тот молча кивнул, остальные бойцы также воздержались от критики командирской версии. Глубоко вздохнув («Хотелось бы знать, насколько я прав. И прав ли вообще?»), майор махнул рукой:
– Ну, раз так, то вперед. Давайте найдем этого говнюка и покажем ему, кто здесь хозяин! Пошли…
Маленький отряд, сохраняя прежний боевой порядок (Мудель, временно приравненный к особо охраняемым персонам майора и капитана, предусмотрительно был помещен внутрь спецназовской «коробочки» – иди знай, что он еще выкинет?!), свернул в перпендикулярное ответвление основного коридора и растаял в душной и влажной темноте…
* * *
Прекрасно ориентирующееся в лабиринте коридоров существо, похоже, вовсе не знало усталости. Голод гнал его вперед с поистине нечеловеческой выносливостью – сумасшедший компьютер недаром потратил сотни лет на создание идеального (с его точки зрения) организма. Сильные лапы с пятисантиметровыми, острыми, как бритвы, когтями легко несли вперед уродливое туловище, покрытое защитными костяными пластинами. Не менее уродливая голова, посаженная на мощную шею, была вытянута далеко вперед. Глаза существа, способные видеть даже в кромешной темноте, светились мягким красноватым светом, особенно зловещим в сочетании с удлиненными челюстями, утыканными треугольными, загнутыми спереди назад клыками, с которых при каждом шаге срывались хлопья и капли зловонной слизи…
Наверное, даже самый извращенный в мире разум не смог бы представить себе более отвратительного создания, единственным смыслом жизни которого было жестокое – впрочем, нет, скорее даже безразличное, что ли, – уничтожение… Хотя знавшим, кто создал его, облек в плоть самые жуткие и запретные кошмары из холодящих душу и тело ночных снов, не стоило удивляться подобному предназначению сего милого животного…