Он не отдавал себе отчета в том, что вот уже пару минут не может оторвать взгляд от волос Ровены, зрелище полностью поглотило его. Он чувствовал тонкий цветочный аромат, который ударил вдруг в его ноздри, когда волосы ее рассыпались по плечам, видел волшебство пышных локонов, что переливались благородными красноватыми оттенками. А еще он чувствовал, как горло его постепенно сдавливает, как будто бы металлическим обручем. Заметив, что девушка смотрит на него, он очнулся и отвернулся, сообщив ей, что пойдет проверить не готов ли там чай.
Пока он отсутствовал Ровена успела соорудить на голове более или менее сносную прическу и отряхнуть как следует юбку.
Вернувшись, герцог снова столкнулся взглядом с Ровеной и, не удержавшись, оглядел ее с головы до ног.
— Вот как получилось, так получилось, — произнесла девушка, понимая, что он оценивает ее вид.
— Ничего страшного, до этого было тоже довольно мило. Вы походили на амазонку в тот момент, оставалось только дать вам в руки лук. Вы один из тех типов женщин, которых подобный вид совсем не портит, но скорее сообщает о их склонности к авантюрам. К тому же, видно, что и вас ваш вид тоже не беспокоит, это очень важно.... уметь держать себя достойно при любых обстоятельствах.
Они уселись на канапе. Слуга налил юной леди чаю и удалился. Герцог молчал, уставившись в окно и нахмурившись. Ровена чувствовала себя непрошеной гостьей, в общем- то, таковой она и была. Девушка пила чай, стараясь укоротить этот процесс, и то и дело обжигалась.
— Вы не хотели бы разбить здесь небольшой сад, чтобы сделать вашу обитель более уютной? — рискнула она, так как молчание уже слишком затянулось.
— Нет, — ответил герцог так сухо, что Ровена чуть не поперхнулась. Поняв, что разговора о саде не получится, она сменила тему:
— Такое чувство, будто вы живете здесь совсем один. Ваши слуги как мышки, никого не видно и не слышно… Или их нет?
Герцог поджал губы, взгляд его сверкнул молнией.
— Так и есть. У меня нет необходимости содержать большой штат прислуги. — последовал его натянутый ответ. — Вы желаете знать что-то еще?
Он обратил на Ровену холодный, строгий взгляд. Она поняла, что ей лучше молчать. Наспех допила чай и поставила чашку.
— Вы закончили? Вот и прекрасно. Вам лучше поторопиться, вот-вот уже начнет темнеть. Вильфор проводит вас.
Франц-Ульрих позвонил в звонок и потом поднялся с кресла, давая понять своей гостье, что визит окончен.
Они проследовали к двери. Ровена чувствовала себя донельзя сконфужено. Никогда еще ее не выпроваживали из гостей так быстро. Тем не менее она старалась быть учтивой.
— Еще раз благодарю вас за помощь и участие. Как только вам удалось так вовремя заметить меня!
— Будем считать, что вам повезло, — не моргнув глазом ответил герцог.
— Я даже и не заметила вас, вы наверняка стреляли издалека. Если это так, то вы отлично владеете оружием.
— Верно, я стреляю очень хорошо.
Они замолчали. Герцог смотрел на Ровену в ожидании новой фразы. Тут появился Вильфор, откашлявшись, давая знать о своем присутствии.
Ровена и Франц расступились, дав камердинеру открыть дверь.
— Прощайте, — вымолвил Франц-Ульрих, слегка склонив голову.
Ровена проследовала за Вильфором.
Когда те выехали за пределы особняка камердинер осведомился:
— Далеко ли проживает ваша милость?
— Довольно далеко…
— Тогда нам лучше поторопиться.
Он пришпорил лошадь, пуская ее на бег.
Так уже через сорок минут Ровена узнала главную дорогу и небольшой мост, а вдалеке и саму деревушку.
Здесь камердинер вынужден был распрощаться с юной леди и выразил надежду, что она доберется до своего дома в целости и сохранности.
Ровена успела аккурат к ужину. Тетушка Элизабет уже было начала волноваться, не представляя, где ее племянница могла укрыться от дождя, хоть и короткого.
Однако уверившись, что она в добром здравии, тетушка успокоилась.
Несколько дней прошли в сонном спокойствии. Ровена не знала чем себя занять, кроме мыслей о своей насыщенной прогулке.
Она то корила себя за необдуманный поступок, оказавшись, к тому же, непрошенным гостем, то потакала себе тем, что все закончилось даже очень не дурно и ей даже удалось попасть в особняк герцога фон Ламберга. Неизвестно при каких обстоятельствах и когда она смогла бы это сделать в другой раз.
Она вспоминала интерьер обители, сопоставляя то, что увидела с природой этого мужчины. Думала и о нем тоже….и о многом другом. В общем, придавалась чисто женским мечтам, которые обычно поднимают очень высоко, но ни к чему не приводят.
К вечеру одного из дней лакей передал Ровене письмо от Виктора.
Тот писал ей, в очень теплых тонах, что добрался до дома без приключений и теперь ему предстояло задержаться здесь на пару недель, а следовательно найти для себя занятие. Виктор выражал яркие надежды на то, что его пребывание дома закончится быстрее, чем то предполагалось и он очень желал поскорее отправиться назад в Беркшир.
Ровена тут же уселась писать письмо юноше. Ее письмо получилось гораздо короче, так как она не умела так трогательно обрисовывать каждую из ситуаций и каждую из своих мыслей.
11
Между Тем дни шли в своем ритме. Ровена один раз выехала на ужин к Одилии, где не застала ни Франца-Ульриха, ни мадам де Бриссак, посему вечер для нее прошел довольно спокойно, учитывая, что Одилия не отходила от нее ни на шаг, то и дело заводя беседу о чем-нибудь.
На неделе Ровена намеревалась сопровождать тетушку на скрипичный концерт, так как в их края должен был приехать один знаменитый скрипач. Он стал широко известен в Англии своим мастерством и путешествовал из графства в графство, демонстрируя свои таланты. Он должен был выступать в одном из залов Ассамблеи.
Каждый местный житель, который только мог похвастаться тонким вкусом и любовью к музыке уже точно знал, где он проведет вечер пятницы. А приезд знаменитости стал главной темой обсуждения во всех слоях общества. Когда вечер концерта наступил, площадь Ассамблеи вся наполнилась экипажами, колясками и пешими прохожими. Вокруг царила суета и оживление.
Ровена взяла под руку свою тетушку с тем, чтобы не заблудиться в толпе, так как в Нижних Залах собралось столько гостей, что дамам пришлось почти проталкиваться сквозь всю эту толпу в Верхние залы, где была организованна сцена для музыкантов.
— Я слышала, — начала одна из подруг тетушки Беркли, — левая рука мистера Олдриджа бесподобна. Он выделывает ей совершенно невообразимые пиццикато. Мой друг слышал один раз, как он играет “Дьявольские трели” Тартини и был совершенно покорен его двойными трелями и быстрыми пассажами, которые удавались ему с удивительной легкостью.
— Ну что ж, — вымолвила тетушка Элизабет, — надеюсь, нам посчастливиться сегодня вечером стать свидетелями чего-нибудь невообразимо техничного. Как хорошо, что мистер Пунц смог раздобыть нам прелестные места. Вы же знаете как трудно было достать билеты?
— Верно, если бы герцогиня Беррийская находилась сейчас в Беркшире, мы бы на концерт уже не попали, — прошептала мадам Уитклиф.
— Ах, сколько здесь народу, — буркнула тетушка Элизабет, стараясь обогнуть компанию молодых и крикливых юношей, — я так боюсь, что мне помнут платье. Как там мое перо, дорогая? На месте ли оно? А заколка? — осведомилась она у Ровены.
— Все прекрасно, мадам, не переживайте. В вашем облике ничего не изменилось с тех пор, как вы вошли сюда.
— Ой, я кажется оставила только что половину порции румян на чьем-то плече. Посмотрите, мои щеки теперь, наверное, разного цвета?
Ровена вздохнула и снова нагнулась к тетушке.
— Тут такая толпа и так жарко, что ваше лицо теперь все под цвет румян. Так что разницы никакой не видно.