Как только он соизволит найти себе пару, я искренне порадуюсь за него. Потому что буду не одна, кто борется с его вредностью. Вы сами на себе уже испытали его тяжелый характер. Я вам скажу более, он со всеми такой. Поэтому ничего не принимайте на свой счет. Кстати, к вам он относится вполне благосклонно - соврала Луиза.
— Неужели?! — воскликнула с надеждой в голосе Ровена, вся трепеща.
— Заверяю вас. Я его знаю уже очень давно. И кому, как не мне уметь читать его как книгу.
— О, это такое облегчение для меня! Мне так было неудобно….
— Просто помните о его тяжелом характере, этого вполне достаточно, чтобы не завять под его тяжелыми же взглядами. А еще общение с ним послужит вам отличным упражнением. Не вздумайте робеть перед герцогом. Я жду от вас открытого взгляда и обворожительной улыбки что бы ни произошло. На него только такие методы и действуют.
А вот и ударили в гонг. Пойдемте в зал.
Гости стали стекаться в столовую. Луиза огляделась вокруг, ища глазами Франца. Он находился неподалеку. Подойдя к столу Луиза остановилась, делая вид, что замешкалась. Видя, что Ровена желает отодвинуть стул, Луиза предупредила ее жест, положив свою ладонь на ее руку.
— А вот и вы, ваша светлость! Будьте так любезны, помогите дамам сесть. Она указала на Ровену, хотя герцог направился было к стулу маркизы. Но та специально преградила спинку, грациозно обогнула ее и плюхнулась на сиденье, лишая герцога возможности сделать хоть какой-нибудь жест вежливости.
Сжав губы, он поклонился Ровене и предложил ей сесть.
Франц краем глаза заметил, что возле него возникла фигура. Двинувшись к Ровене, силуэт замер.
Убедившись, что леди Клифорд устроилась, герцог повернул голову и столкнулся взглядом с Виктором, тот устремил на Франца недовольный высокомерный взгляд. Выражение лица герцога совсем не изменилось. Он отошел от дам, не проронив ни слова, словно мумия, храня восковую маску на лице. Виктору, который подошел к Ровене с тем, чтобы поухаживать за ней, не оставалось ничего другого, как удалиться на свое место.
Луиза, имеющая потрясающую внимательность, подмечала все происходящее вокруг. Посвятив себе самодовольную улыбку, искоса взглянула на свою компаньонку. Та пребывала в беспечном и легком настроении, не заметив Виктора возле себя.
Весь ужин Ровена поглядывала на Франца, но тот совершенно не смотрел в ее сторону, занятый беседой со своим соседом по столу.
Факт этот расстроил ее, потому что она желала бы воплотить в жизнь то, к чему ее активно подталкивала Луиза. Она желала бы смочь не только выдержать взгляд его темных магнетических глаз, но и смочь не смутиться и даже, может быть, подарить ему легкую улыбку.
Ужин окончился. Виктор, побеспокоившись о том, чтобы ему дали место рядом с Ровеной тут же оказался возле нее с целью поухаживать за ней при выходе из-за стола. При этом не удержавшись он обронил фразу:
— Мне очень жаль, что я не мог оказать вам ту же услугу в начале ужина.
— О, почему же?
— Я оказался недостаточно расторопен и меня опередили.
— А, это был герцог фон Ламберг, вы правы. Я вас даже и не заметила. Простите меня …..
Тут Ровена почувствовала, как ее кто-то пихнул локтем с боку. Она обернулась и наткнулась на недовольный взгляд Луизы. Она поняла, что от нее требовалось и вместо того, чтобы продолжить фразу послала Виктору милую улыбку.
Откуда-то вдруг возникла Одилия и троица эта отделилась от маркизы как-то сама собой, занятая беседами по интересам своего возраста.
Ровена отдавала себе отчет как ей тяжело находится возле Виктора. Она чувствовала на себе весь груз ответственности, которую приняла добровольно. Она то и дело робела и смущалась, стоило лишь только ему посвятить ей более нежный взгляд или более откровенное слово. Чувство вины жило в ней и изъедало ее словно червь, а в присутствии Виктора оно делалось еще назойливей. В мыслях Ровена не переставала извиняться перед ним взглядом ли или жестом.
Одилия еще более угнетала обстановку, то и дело отправляя фразы по поводу их будущего: как хорошо они будут гулять все вместе, как весело они будут проводить вместе вечера и балы, как тесно будут дружить, как будут растить детей и прочее подобное. На эти фразы Ровена находила в себе силы немного улыбнуться и, смущаясь, опускать взор вниз, не в силах выдержать ни нежного взгляда Виктора, ни радостного взгляда Одилии, пребывающей в предвкушении чего-то очень прекрасного.
Так, время, которое на вечере мадам Уитклиф пролетало очень быстро, в присутствии Виктора тянулось нескончаемо медленно и мучительно.
То и дело Ровена украдкой искала глазами герцога. Находила. Смотрела на него, желая чтобы и он взглянул на нее в ответ. Но этого все не происходило. Лишь только один раз за вечер, когда Ровена заметила, что Луиза что-то рассказывает ему, тогда только он обернулся к ней. Воспользовавшись этим трепетным мгновением девушка, вместо того, чтобы смутиться, дерзнула выдержать его взгляд и даже сложить уголки губ в еле заметную улыбку. Герцог, заметив, что она не прячет глаз, не выдержал первым и отвернулся.
Как раз в это время Луиза, раздумывая о том, как бы перевести беседу на интересующий ее предмет, начала такой разговор:
— Вы только посмотрите на них, — она кивнула головой в сторону Ровены и Виктора, — щебечут словно неразлучники. Ах, молодость…. прекрасная пора. А, не помню говорила вам или нет, кажется, они должны сыграть свадьбу.
— Говорили, — сухо парировал Франц, посуровев, что не укрылось от глаз Луизы.
— Один из редких браков по любви, между прочим. Видно, что юноша безмерно влюблен. Вы знакомы с ним? Очень милый молодой человек. Уверена, он будет прекрасным мужем!
— Почти….
— Это как?
— Я имел несчастье преградить ему дорогу к стулу его возлюбленной. Он посвятил мне донельзя красноречивый взгляд.
— О, тут ничего страшного вовсе нет!
— Похоже он так не считал…
Наступила пауза, в которой Луиза метнула на герцога насмешливый взор.
— Ну простите же ему этот жест. Понимаете, порывы молодости… сами знаете… А, хотя откуда же вам знать, вы, наверное, все забыли уже….
Герцог вскипел и произнес, громче чем следовало бы:
— Я замечаю, что ваш сарказм льется на меня как вино из кубка Диониса, миледи. Мне кажется, будто вы воспринимаете меня как бесчувственное чучело….
— О, простите, ради бога, я вовсе не имела намерения вас обидеть! — встряла Луиза. — Просто я же не знаю, с какого момента вы стали…. сами понимаете. Вы мне ничего не рассказали, а от недостатка информации бывают все сплетни и недопонимания.
И, да, может быть я желала неосознанно вас поддеть, чтобы оживить немного.
— Оживить? Я живой в той степени, в какой мне позволяют обстоятельства… — процедил герцог. — Прошу не перегибать палку….
— Ну вот так всегда, надулась Луиза, — только я хочу вам добра, хочу видеть вас счастливым и с улыбкой на губах, вы тут же уползаете в свою раковину, шипя на меня.
— Я много раз говорил вам, что уже благодарен за ваши благородные действия, и мне не нужно большее. Иисус тоже хотел спасти мир, и где он в итоге оказался, когда его жертва была не нужна и не во время?
— Но потом-то ее оценили…. Она заставила народ проснуться.
— Тогда можете надеяться, что и вам “повезет” так же.
— Я пока не готова пожертвовать собой, у меня более скромные возможности и цели.
Герцог промолчал. Видя, что он не отвечает, Луиза вздохнула.
Наступило время для игры в карты и все гости расселись за столы. Герцог имел обыкновение уходить в это время.
Ровена так же, измотанная вниманием Виктора и красноречивыми фразами Одилии, желала поскорее уйти. Улучив удобный для этого момент, она сообщила друзьям, что у нее жутко разболелась голова и, попросив Одилию одолжить ей коляску, с облегчением и удовольствием покинула вечер.
Оставшееся время перед сном она провела в дилеммах, переходя то от обнадеживающих слов маркизы касательно герцога, воспаряя в облака нежных мечтаний, осознавая, что они могут вполне воплотиться в жизнь, то опускалась на грешную землю, возвращая себя к обязательствам и положению всех вещей на данный момент.