А пригласила я вас сюда по-другому поводу. У меня появилась идея.
На следующей неделе я устраиваю прогулку верхом, куда приглашаю вас, герцога фон Ламберга и Виктора….
— О, боже мой! — воскликнула Ровена. — Вы опять собрались мучать меня!
— Спокойно, дорогая, дослушайте меня сначала. Я не собираюсь создавать между вам треугольник напряжения. Мы разбавим компанию другими приглашенными, конечно же.
В общем, прогулка как прогулка, ничего особенного, за одним небольшим исключением, о котором никто не будет знать, кроме нас с вами. Я подумала, что неплохо бы было сделать так, чтобы Франц обратил на вас больше внимания. А когда дама беззащитна, это как нельзя лучше привлекает мужчин. Тут я подумала, неплохо бы было, чтобы ваша лошадь вдруг понесла. Конечно же, это должен быть герцог, кто отправится на выручку.
Ровена, испугавшись подобной перспективы, выразила свои опасения вслух.
— Не переживайте, все будет тщательно спланировано. Ваша задача только лишь удержаться в седле, если вдруг лошадь встанет на дыбы.
— Но как же устроить так, чтобы она понесла? Да и как узнать понесет ли лошадь или нет? — осведомилась испуганно Ровена.
— В этом вы правы. Но благо у нас уже есть подобный экземпляр. Я бы не стала так рисковать, если бы не была уверена в результате. У меня есть прекрасный тому пример. У моей подруги имеется такая лошадь. И я сама лично наблюдала как это бедное животное не то ли кто-то укусил, не то не знаю что, но оно встало на дыбы, а потом унеслось вдаль с бедной наездницей, а та от страха не могла совладать ни с собой, ни с поводьями.
— Боже мой! Надеюсь, все обошлось. Хорошо, но как же мне не упасть с нее в тот момент…
— Очень просто. В лесу есть поваленный дуб. Скажем, трагедия разыграется возле него, будьте готовы. Я найму мальчишку, который выстрелит в нее из рогатки и voila.
Просто будьте на чеку, когда поймете что мы рядом с местом.
Воцарилась тишина. Ровена смотрела на свою благодетельницу завороженно-испуганным взглядом, не в силах вымолвить ни слова.
— Но, кажется это невозможно. — вдруг встрепенулась она, сникнув немного. — А как же остальные наездники? Может быть они тоже поскачут за мной. И Виктор. Зачем вы его пригласили? Он конечно же первым ринется меня спасать! А герцог вовсе не обязан…. знаете ли, вдруг он даже не захочет.
— Вы меня недооцениваете, — недовольно буркнула Луиза, — во мне течет французская кровь. Я росла при Дворе и значит, что я мастер интриги.
Из всей компании у герцога будет самый лучший конь. К слову сказать, его лошади все высшей породы и отличные скакуны. Никто не сможет мериться с ними скоростью.
И даже если Виктор вдруг не послушает меня, то сильно проиграет скакуну Франца.
Мы устроим все так, что герцог окажется рядом со мной и у него не останется выбора, так как я напомню ему о возможностях его арабчика. А Виктору останется только быть беспомощным свидетелем. Поверьте мне, никакой мужчина не захочет ударить в грязь лицом из-за того, что у него неважные лошади. Он предпочтет скрыть этот факт и не позориться ни перед кем.
— Но вы уверены, что моя лошадь понесет?
— Если у лошади есть такая тенденция в целом, то ей достаточно будет только “намекнуть”, а далее она с удовольствием исполнит свою привычку. Кстати, это лошадь довольно глупа и норовиста. Нужно быть уверенным наездником, чтобы она чувствовала над собой управу, имейте в виду. Мы скажем всем, что это ваша лошадь.
Снова настала тишина.
Ровена обдумывала идею маркизы, находя ее недурной. А маркиза созерцала лицо девушки, собирая его оттенки.
Ровена признала, наконец, идею маркизы замечательной. Дамы провели вместе еще некоторое время, обговаривая детали приключения и прочие формальности, после чего девушка отбыла домой.
По дороге домой и дома она вдруг впала в сомнения и опасения. Ей вдруг сделалось стыдно, так как она никогда еще не устраивала подобные сомнительные да еще и бесчестные авантюры.
Конечно, ей хотелось бы, чтобы все события развивались естественным путем, конечно ей претила ложь и игра, но она не могла не повиноваться Луизе, а та каждый раз лишь подтверждала свою опытность и смекалку в вопросах женского успеха.
Она, так уж и быть, выполнит то, что от нее требовалось, а далее пусть решает случай.
21
Настал день задуманной прогулки. Кстати, лето уже подходило к концу и солнце все реже и реже выглядывало из-за облаков. Последние все чаще орошали землю мелким дождиком.
День прогулки выдался довольно приятным и прохладным, но совсем не дождливым. Гости все собрались к назначенному времени у особняка маркизы и теперь уже вся компания, насчитывающая около десяти персон, шумно переговариваясь отправилась в сторону лесов.
Ровена, чувствуя неизбежное приближение неприятной авантюры вся издергалась от волнения. В ней как никогда вдруг заговорила совесть, заставляя сомневаться в полезности данного мероприятия. Она даже сообщила о своих опасениях маркизе, но та не пожелала слушать совершенно ничего и бросила Ровене пару ободряющих фраз.
Лошадь ее оказалась действительно с характером и ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы заставить животное слушаться.
Кроме того, следуя указаниям маркизы, Ровена так разоделась, что с непривычки чувствовала себя совершенно скованно и не комфортно.
Привыкшая для верховой езды выбирать более практичную одежду и более свободный стиль во внешности, она то поправляла свою сложную прическу, то шляпку, которая, как ей казалось, постоянно съезжала на бок, то юбка путалась меж ногами. Корсет сжимал талию слишком сильно, ворот блузы тоже мешал дышать. В общем, бедняжка то и дело ерзала в седле и казалась себе совершенно несчастной, хотя и старалась сохранять беспечность и легкость. Она усердно размышляла о том, каким образом Луизе всегда удавалась сохранить такую легкую непринужденность и грациозность, словно она пребывала дома в пеньюаре, а не была разодета по полной программе да еще находясь в седле, одновременно ведя разговор с несколькими собеседниками и раздавая улыбки направо и налево. Поистине, эта женщина была непревзойденна.
Франц тем временем не имея сил подавить свое любопытство иногда поглядывал на Ровену и подметил, что ее беспрестанно что-то беспокоит. Он нашел свою догадку забавной и, более того, совершенно не одобряя нововведений маркизы, он находил, что нельзя оставить ее без должного внимания. Губы его дрогнули в легкой улыбке. Воспользовавшись удобным моментом, он подстроился рядом с лошадью Ровены и, склонившись к ней, прошептал:
— Мне кажется вы испытываете некоторые стеснения в новом образе.
Ровена, вскинув на него удивленный взор, поспешила оправдаться:
— С чего вы взяли? Я вполне комфортно себя чувствую, но верно, что мое седло не совсем удобное…
— Правда? А что же маркиза не подобрала вам подходящее седло в придачу к вашему туалету? Раз у нее такой большой дар выбирать наряды, то можно было бы и седло подобрать более удобное...
— Что вы хотите этим сказать?
Ровена метнула на Франца горделивый взгляд, не умея отвечать колкостью на колкость или хотя бы просто достойно выйти из подобных ситуаций, она ограничилась только этим вопросом.
— Ничего такого. Прошу меня извинить за мое предположение. Я сделал его исходя из того, какой имел возможность видеть вас ранее. И честно признаться, ваш естественный образ был гораздо органичнее того, что воссоздала маркиза по своему вкусу. Знаете, маркиза очень яркая женщина, а две маркизы де Бриссак — это уже слишком.
Герцог смолк и, не дав возможности девушке отреагировать, придержал своего коня, оставив ее. Слова герцога оказались для Ровены словно ушат холодной воды. Она совсем не ожидала от него подобных откровений и почувствовала вдруг себя совершенно нелепо. Весь ее антураж вдруг показался ей смехотворным и она сама себе — маленькой и жалкой. Но она тут же приободрила себя словами маркизы, решив не принимать замечания герцога близко к сердцу. К тому же Ровена подметила что вот-вот приблизится к условному месту.