Если бы она не опустила взора, то заметила бы еще, что он сильно побледнел и мышцы его лица так напряглись, что на нем обозначилась неприятная гримаса.
Герцог опомнился довольно быстро, он вскочил на ноги и сообщив Ровене, что с ее прической все в порядке, снова отправился к лошади и, скрывшись за ней, делал вид, что возится с седлом, хотя на самом деле старался избавиться от сжимающих его горло конвульсий и унять разбушевавшиеся чувства.
Ровена устремила в сторону герцога красноречивый взор, чувствуя как трепещет ее сердце. Как бы ей хотелось, чтобы этот момент длился вечно. Но, увы.
Через несколько мгновений Франц сухо объявил, что все готово к отъезду.
Он приблизился к девушке и подал ей руку, стараясь не глядеть на нее. В то время как она посвятила ему нежный, благодарный взгляд, но тот не достиг цели.
— Вы не боитесь ехать на вашей лошади? Если желаете, я могу одолжить вам моего скакуна...
— Благодарю вас, но в любом случае, мне от нее никуда не деться, прийдется привыкать к тому, что есть. Так что не стоит беспокоиться.
И так пара отправилась в обратный путь. Оба хранили молчание, думая каждый о своем, переживая заново неловкость ситуации. Но на одном из лесных поворотов они услышали стук копыт и активные переговоры, что означало их прибытие на место.
Виктор же, последовавший за Ровеной, сбился с пути, потому что лошадь ее унеслась так быстро и так далеко, что из-за довольно сложного маршрута невозможно точно было сказать какую дорогу она избрала. Юноша пришел в ярость и то и дело корил себя за слабость колебания, которой он поддался и упустил важный момент и, тем самым, не оправдал ожиданий Ровены. Так он безуспешно бродил по тропам, пока не осознал, что время совершенно упущено и уже ничего не поделать, посему он, словно поверженый, вынужден был взять обратное направление и присоединиться к остальным.
Выехав на главную дорогу, он заметил всю компанию и тут же с противоположной стороны дороги из леса показался герцог фон Ламберг и вместе с ним Ровена. Вся группа ликовала, некоторые дамы даже захлопали в ладоши, восхваляя герцога за подвиг и высказывая опасения, переживания и соболезнования Ровене.
Виктор, прибывая в донельзя расстроенных чувствах, предпочел бы провалиться сквозь землю в этот момент, поэтому он невольно оставался в тени и не знал, как лучше бы объяснить Ровене свой промах.
Тем временем страсти в компании поулеглись и было принято решение возвращаться, дабы побыстрее доставить пострадавшую домой, чтобы организовать ей необходимый отдых.
— Мне искренне жаль, что так получилось. — заговорил Виктор, лишь только у него появилась возможность приблизиться к Ровене. — Вы, наверное, перестали уважать меня, но видит бог я желал тут же отправиться за вами. Меня остановила маркиза, а потом я сам слишком замешкался...
Ровена, понимая всю неловкость ситуации и то, что Виктор теперь ругает себя на чем свет стоит решила ответить как можно более дружелюбно и тепло:
— О, даже не думайте так говорить! Я охотно верю вам и знаю, что вы бы предприняли все, чтобы меня спасти. Вы уже не один раз доказали мне свою дружбу и я знаю, что всегда смогу рассчитывать на вас...
— В этот раз я подвел вас.
— Ничего страшного. Мы не можем поспевать везде в своей жизни. Если оно так произошло, значит то было угодно богу. А бог призывает к смирению, мой милый друг.
Я уверена, что вы бы бросились мне на помощь и во множестве других подобных ситуациях без раздумий!
— Именно так оно и есть. Я надеюсь, что когда-нибудь смогу доказать вам это.
— А я надеюсь, что подобных возможностей более не представится. Мне совершенно не хочется больше рисковать жизнью.
— Конечно же! Я лишь хотел сказать, что вы всегда можете рассчитывать на меня.
Виктор вдруг смолк, чувствуя всю нелепость и несуразность своей фразы, его беспомощность претила ему. Он, поджав губы, кивнул головой в знак почтения. Что бы он сейчас не сказал, оправдать его нерасторопность не представлялось возможным.
Между тем он чувствовал болезненные уколы ревности, которые то и дело поднимались в нем по отношению к герцогу. Тот же, словно происшествие оказалось чем-то из разряда пустяков, вел себя как ни в чем ни бывало, не обращая на Ровену никакого внимания.
Виктор негодовал от того, что этому фату все время достаются все прелести и лавры, плюс внимание его возлюбленной, в то время как он не прикладывает совершенно никаких усилий, чтобы их получить.
Он невзлюбил хмурого герцога фон Ламберга с первого же дня их встречи, не ведая причины, и сейчас только лишь утверждался в своей к нему неприязни. Всю дорогу юноша пребывал в хмуром настроении, терзаемый злостью на себя и ревностью.
Ровена в этот момент увела маркизу из компании под благовидным предлогом, который ни у кого не вызвал подозрений, и две дамы отделились от группы на некоторое расстояние.
— Неужели вы не можете подождать?! — раздраженно прошептала маркиза. — Вам хочется вызывать подозрения герцога?
— Я вовсе не за этим....Но подождите, мне необходимо у вас спросить кое-что важное.
— Что, сейчас?!
— Да, очень необходимо сейчас.
Луиза передернула плечами и буркнула:
— Говорите, только быстро.
— Были ли вы в курсе, что мое седло оказалось не закреплено?
— Давайте поговорим об этом позже...
— Нет, сейчас! Прошу вас, мне очень важно это знать!
— О, бог мой, вы невыносимы. Да, ваше седло было закреплено очень плохо.
Ровена побледнела и устремила на маркизу взор, словно та ее безмерно предала.
— Но почему же вы мне не сказали?! Неужели вы не предполагали того, что могло бы произойти?!
— Тшш, милочка, говорите потише! — шикнула маркиза, все более раздражаясь. — Я хотела вам все рассказать позже, но вы оказались слишком нетерпеливы. Извольте слушать меня и не перебивать. Если вам что-то будет непонятно, вопросы прошу задавать, когда мы окажемся одни.
Я не могла точно на вас рассчитывать, так как вы были в курсе задумки и могли по неопытности все испортить. Вы представляете реакцию герцога в этом случае? Вам было бы его не видать тогда как своих ушей. Он не глуп, хочу заметить. Поэтому я решила внести некоторый экспромт в наше предприятие. Так оно выглядело бы гораздо естественней....
Ровена было открыла рот, желая возмутиться, но Луиза шикнула еще раз и подняла палец, призывая ту к молчанию.
— Не волнуйтесь. Вы бы не упали. Я прекрасно осведомлена о возможностях скакуна Франца и о сноровке самого Франца, он не дал бы вам упасть. К тому же вы сами не робкого десятка, вы бы точно приложили силы к тому, чтобы удержаться на ходу. Хватит об этом. Поговорим позже.
Луиза стегнула коня и унеслась вперед, оставив Ровену словно рыбу без воды беспомощно открывать-закрывать рот в негодовании и без возможности высказать все вслух.
Итак, гости добрались до города и здесь распрощались. Ровена же, оказавшись у себя, без сил упала на кровать и погрузилась в пучину мыслей и воспоминаний, что тут же нахлынули на нее с удвоенной силой.
Она вспомнила, как прижималась к широкой, твердой груди Франца, но из-за паники не смогла насладиться минутой счастья. Увы, только в такие моменты можно было бы безнаказанно касаться предмета своей любви, не вызывая при этом смущения и недопонимания. Затем она старалась восстановить в памяти выражения его лица и соглашалась с тем, что оно имело донельзя обеспокоенный вид. Конечно же он волновался за нее, что Ровена констатировала с огромным удовольствием.
Так же она подметила еще как только благодаря чрезвычайности ситуации все маски герцога спали с его лица. Ровена понимала, что видела его живого, трепещущего, с целой кипой переживаний, но не то каменное изваяние, которое он являл собой каждую их встречу.
Как бы она желала видеть его таким почаще и в целом была совершенно уверена, что он именно такой и есть. Но вот вопрос, как бы сделать так, чтобы он открыл свою душу?