Я напомнил ей за письмо и получил в ответ совершенно несуразные доводы. Она твердила что-то про наше неравенство, про мою молодость и наивность, а свое желание жить в деревне низвела до “сиюминутной грезы”.
Она заклинала меня уйти и больше не появляться. В общем, мне больно вспоминать наш разговор, не знаю как я держался на ногах в тот момент, так как ее слова были хуже самых острых кинжалов. И наши последующие разговоры тоже только ухудшали ситуацию и все более открывали мне глаза.
В конце концов она упросила мужа увезти ее из города, ссылаясь на желание попутешествовать, а меня, за мои множественные долги, уже начали преследовать кредиторы и мне пришлось съехать с апартаментов, которые я занимал. Я задолжал везде, где только можно и нажил себе недоброжелателей.
Учебу я давно забросил и возвращаться туда не имело смысла. К тому же все друзья отвернулись от меня, смеясь надо мной и моей наивностью. Мне было некуда пойти и нечего делать…..
Юноша замолчал, убитый горем, которое казалось и не покидало его никогда. А Ровена видя, что силы его иссякли поспешно отозвалась:
— Довольно друг мой! Я вижу, что ты пережил. И честно не могу подобрать слов, чтобы утешить тебя….
— О, Ровена, дитя света! Мне не нужны слова, но достаточно того, что ты не осуждала меня и не отвернулась после всего того, что я рассказал. У меня больше нет друзей и нет того, кому бы я мог открыть свое сердце, не боясь остаться непонятым. Но я вижу, как ты бледна и я вижу ужас на твоем лице. Тебе наверное и во снах не снились такие обстоятельства… Скажи мне, ты ненавидишь меня?
— Вовсе нет! Успокойся, мой дорогой друг. Я всего лишь пытаюсь понять твой рассказ. Я стараюсь представить, каково это любить такой любовью…
— Не пытайся понять. Твоя чистая душа не создана для таких унижений. Дай бог, пусть тебя никогда не коснется даже и малая толика того ада, в котором я пребывал из-за любви. Пусть бог пошлет тебе взаимную любовь и верного супруга! Я желаю тебе найти достойного мужчину и прожить с ним счастливо всю жизнь! Но будь осторожна, не подпускай к себе того, кто недостоин тебя по статусу и не смотри на тех, кто выше тебя. От таких связей одно горе!
Ровена вспыхнула и опустила голову, не ожидая таких откровений от своего юного друга сейчас, казалось, состарившегося под грузом пережитого горя.
— По-моему, именно тебе не помешало бы сейчас услышать подобные речи, мой друг. Как хотела бы я найти приободряющие слова, как хотела бы видеть вновь того радостного и полного надежд Максима! Как я хотела бы, чтобы ты вновь обрел ту усладу и успокоение, которое находил в прелестях сельской природы, в спокойствии сельских дней, в молчании лесов, в журчании рек, в чистоте местного воздуха.
Ах, Максим, видишь сколько зол несет жизнь в городе! Как хорошо, что ты смог убежать оттуда и как я желала бы, чтобы ты поскорее восстановил свои душевные силы!
Максим горько усмехнулся, заглядывая в свое израненное сердце.
— Если бы все было так просто, милая Ровена! Но если бы ты знала, что от любви нет лекарства и куда бы я не убежал, о чем бы я не думал, в каких недрах я бы не укрылся — все тщетно. Остается только вырвать сердце…
Вдруг речь юноши прервал голосок одной из сестер, которая только что пробудилась и позвала Ровену, высматривая ее взглядом.
Максим чертыхнулся, разозлившись, что ему не дали закончить речь, а Ровена взглянула на него с укоризной, но проговорила как можно мягче, стараясь умаслить истерзанную душу:
— Полно вам, Максим. Крепитесь! Вы же мужчина. Я всегда знала, что вы сильный и вынесете любые невзгоды судьбы! А ваша авантюра — это ценный опыт, который в будущем сделает вас мудрее. Вот Маргарет уже проснулась, пойдем-те к ней.
Максим засобирался, принявшись сматывать удочку. Ровена тоже поднялась с травы и начала отряхивать измятое платье.
— Знай, что ты всегда сможешь рассчитывать на меня. Я всегда поддержу тебя, Максим. Но прошу, ради всего, что дорого тебе, прошу тебя жить и быть счастливым. Прошу понять своих близких, которые добры к тебе, но ты постоянно огрызаешься на них, тебе кажется, что они все восстали против тебя, но это только ты сам ранишь их стрелами своей злости. Они стараются поддержать тебя. Ведь только в семье можно найти опору. У тебя прекрасная семья. Черпай вдохновение в ее недрах.
Максим промолчал, он погрузился в свои мысли, но тем не менее возможность выговориться принесла благодатные плоды, так как лицо юноши не несло уже той грозовой тучи, какую Ровена лицезрела по-началу.
Сестры совсем уже пробудились и с интересом поглядывали в сторону, о чем-то с увлечением беседовавшей пары, но Ровена, сказавшая все, что было у нее на сердце смолкла и направилась к ним. Максим последовал за ней на некотором расстоянии все еще пребывая в своих мыслях.
На ферме уже все дела были улажены. Почтенный Бэрроу, казалось, был всем доволен, о чем говорило покрасневшее лицо и широкая улыбка на нем. Да и его жена так же как-то воспряла духом.
Когда молодежь вошла в дом и уселась у очага разговор уже велся о всяких мелочах. Впрочем, сэр Роберт выждав еще пару минут, позволив фермеру закончить свою речь, сообщил, что ожидал свою дочь и теперь желал бы отправиться в обратный путь.
— Максим, — обратился вдруг фермер к сыну — поблагодари его светлость за любезное попечение о нашей семье. Сэр Роберт обещал похлопотать за тебя среди своих высоких знакомых и, может быть, тебе найдется какой-нибудь достойный твоих знаний и умений пост.
Юноша, уже в некоторой степени успокоенный своими душевными излияниями, которые были для него словно бальзам, с почтением склонился и поблагодарил графа в самых теплых и дружелюбных тонах.
Семья Бэрроу проводила почетных гостей с такой же добротой и радушием с каким их встретила. Сестры совсем не хотели отпускать любимую подругу, взяв с нее обещание, что она приедет навестить их как-нибудь. Максим бросил на девушку прощальный взгляд, значение его могло быть известно только им двоим. Старик Бэрроу пообещал привезти графу в подарок жирных куропаток, которых он собирался подстрелить на охоте через пару дней.
Граф помог дочери устроиться в коляске, и они отбыли.
По дороге Ровена спросила отца устроил ли он свои дела благоприятным для него образом. Граф же, тоже пребывая в приподнятом настроении ответил, что устроил все как нельзя лучше и что дела фермера идут не так уж плохо, как он описывал.
Уже по возвращению в особняк слуга передал графу письмо от одной из его знакомых — мадам Уитклиф. Которая выражала в письме свою радость по поводу приезда старого друга и предлагала прогуляться на следующий день вместе с мадам Беррик и девочками в парке.
Ровена, обожавшая подобные прогулки, пришла в неописуемый восторг и ее отец, сначала было подумав отказаться от предложения в силу своей усталости и желания отдохнуть, не мог отказать своей дочери в ожидавшем ее удовольствии.
Наступил следующий день, принесший с собой поистине теплое солнце мягкий ветерок. Сразу же после завтрака граф с дочерью отправились в парк, где их ожидала приятная компания.
Всю дорогу до парка девушка неустанно щебетала о том о сем со своим отцом. Граф слушал ее с благосклонной улыбкой и в конце концов выдал следующую речь, которая была плодом не то ли его личных размышлений, не то сиюминутным впечатлением от беседы с дочерью:
— Как же мне интересно кто согласиться взять тебя замуж? Ты довольно сильно выделяешься среди девушек твоего статуса и возраста, своими странными взглядами на жизнь, увлечениями и суждениями о чем бы то ни было. Пожалуй нужно, чтобы муж обладал таким же неординарным характером как и ты, иначе вы рискуете либо быстро надоесть друг другу, либо между вами возникнет такая пропасть недопонимания, что я поистине боюсь за возможность твоего счастья в этом случае. А ты не сможешь жить, если не будешь счастлива, такова твоя природа….Не пойму от кого она тебе досталась.
Или это сказывается отсутствие должного воспитания в кругу семьи. До сих пор ты предоставлена сама себе. Я вижу, что от мадам Беркли толку почти никакого.